– Месяц? – с некоторым удивлением переспросил Иван. – Светозар, июнь по-ромейскому. Вчера как раз был день мученицы Акилины и Святого Трифилия… Слушай, а ты сам-то кто?
Лешка ухмыльнулся – о, спросил, наконец. Значит, пришел в себя парень.
– И что здесь делаешь? Не тать-ли, случаем?
– Ага, тать, без сапог. – Лешка согнал со щеки слепня. – Был бы тать – ты б у меня давно б без кафтана ходил.
– Ой! – Мальчишка испуганно схватился за полы кафтанца.
– Не бойся, не отниму, – засмеялся юноша. – Охолони-ка малость, дай сообразить, подумать… Значит, так… – Лешка почесал затылок. – До села… Амбросиево, кажется, называется… да, Амбросиево… по большаку километров пять…
– Амбросиево?! – вдруг всколыхнулся отрок. – Знаю Амбросиево, проезжали. Большое такое село – десяток дворов и рядок. Только, по-моему, его татары пожгли… не все, но половину изб – точно.
– Это плохо, что пожгли. – Алексей поджал губы. – Как бы не сгубили старосту да мужиков… Я ведь их знаю, да и они меня вспомнят, должны, по крайней мере… Не скажешь, как тут на большак выйти?
– Не-а… – Мальчишка пожал плечами. – Мы ведь нездешние. От болота, на полночь, кажется…
– На полночь… На запад, значит… Ну, что ж, Ваня, туда и пойдем, посмотрим, что из этого выйдет.
Решив так, Лешка посмотрел в небо… Похоже, что солнце здесь только что взошло и еще пряталось за деревьями, все сильнее разгоняя светло-золотистыми лучиками зеленоватый лесной сумрак. Хорошо было кругом! Тихо, спокойно, благостно. Безоблачное голубое небо предвещало погожий денек, на ветвях деревьев радостно пели птицы, трава под ногами была мокрой от росы… Значит, и вправду – утро.
– Так все же, – не отставал Иван. – Кто ж ты такой, человече?
Лешка усмехнулся:
– Так просто, прохожий. Шел себе, шел, никого не трогал, смотрю – ты плачешь. Дай, думаю, подойду – может, обидел кто?
– Да уж. – Отрок посмурнел лицом. – Обидели… Так ты говоришь, за тятеньку выкуп просить будут?
– Уж будут, ты мне поверь, – убежденно отозвался юноша. – Иначе б зачем они его в плен взяли? Чтоб песни пел?
– А может, идолу какому в жертву?! Тут ведь и язычники есть, двоеверы!
– Язычники б и тебя не отпустили. Не схоронился бы – либо сгиб бы в болоте. Чай, трясина!
– Трясина… – Иван согласно кивнул и передернул плечами. – Бррр! И как только не утоп?
– Богатый, говоришь, купец твой батюшка? – Лешка быстро шагал встреч солнышку.
– Да уж не бедный! – хвастливо отозвался отрок. – Тем и горжуся! У нас ведь, сам знаешь, не в Московитии – купцы не хуже бояр. Лавка у нас в Брянске, на рынке два рядка, амбары…
– А чем торгуете?
– Да всем почти… Сюда вот ремесленный товар везем, сукно, вина фряжские. Во Львов – мягкую рухлядь, кожи, воск иногда… Вообще-то, воск с медом из Вильно везут, цены сбивают…
– Поня-а-атно. – Алексей хохотнул. – Конкуренция, одно слово. Вообще-то, разбойнички-то должны бы помочь тебе поскорей до родного дому добраться – денежки привезти, тятеньку выкупать.
Иван задумчиво покачал головой:
– Уж, и не знаю… Пока не больно-то их помощь видима… Постой-ка! А ты сам-то не из татей?
– Да спрашивал ты уже! – досадливо отмахнулся Лешка.
– И одет ты срамно, – продолжал отрок. – Босиком, руки голые…
Юноша поежился – и в самом деле, одежка-то был не очень – кеды в болоте утопли, футболка – зеленая, с желтыми латинскими буквицами… Подарочек почтальонши Ленки… Ванька прав – прикид стремный. За бродягу запросто примут, тут ведь по одежке встречают. Эх, знакомых надо искать, знакомых… И соврать чего-нибудь… Что вот только? Подождите-ка… Парень-то говорит – сейчас июнь- месяц. А тогда… А тогда – август на дворе был… или конец июля, но уж никак не июнь… Значит, что же?
Лешка похолодел, остановился:
– Какой сейчас год, Ваня? Ну, лето на дворе которое?
– Лето? – Отрок смешно наморщил нос, задумался. – Ммм… Шесть тысяч девятьсот сорок девятое.
– Это – от сотворения мира, – покивал уже знакомый с подобными тонкостями Лешка. – А от Рождества Христова?
– От Рождества Христова? Ммм… Так… От этого вычесть то… а в остатке тогда… нет, не так… ага, вот… Одна тысяча… Одна тысяча четыреста и сорок один год прошел от Рождества Христова!
– Тысяча четыреста сорок первый…
– Ну ты и вопросы задаешь – прямо, как тот дьячок, что меня грамоте учил! Ух и тяжелая же была у него рука – бывало, как разложит на лавке, да ка-ак всыплет розог… Вот потому я такой и умный!
– Тысяча четыреста сорок первый, – задумчиво повторил юноша. – А тогда был – тысяча четыреста сороковой. Целый год прошел… Нет, не так – всего-то – год! Наверное, могло быть и хуже…
– Ну, что ты там шепчешь? – оглянулся Иван. – Так ведь и не сказал даже, как тебя кличут?
– Кличут меня обычно – выпить, – оторвавшись от мыслей, пошутил Лешка. – Алексеем меня зовут, будем знакомы!
– А кто ты? – никак не отставал парнишка. Вот уж любопытный! – Босой и одет чудно. Но на простого мужика не похож – и речь не та, и ухватки…
– Приметливый ты чувак, как я погляжу?
– Что?!
– Ну, больно внимательный.
– Так я ж купецкий сын! Мне нельзя ротозействовать – вмиг прогорю. Так кто ж ты?
Лешка отмахнулся, словно от овода:
– Сам-то догадайся, коли такой умный.
Ваня неожиданно улыбнулся:
– А и – пожалуй. Страсть, как люблю всякие загадки разгадывать!
– Ну, вот и догадайся, уж сделай такую милость.
– Ты не из простых, это точно, – на ходу рассуждал отрок. – А одет так… потому что сбежал от татар, верно?!
– Догадливый ты парнишка, Иван!
Мальчик весело улыбнулся:
– Я ж говорил, что я умный, – не зря дьячок столько розог извел!
– Не зря… – Юноша усмехнулся. – Давай, продолжай дальше, очень интересно послушать.
– Уж продолжу… Не из простых, сбежал от татар, говоришь немножко чудно… Скорее всего, ты – воин… И долго жил где-нибудь в чужих землях.
Лешка даже остановился и уважительно посмотрел на отрока:
– Однако! В самую точку бьешь, чувачок.
– Воин ты тоже не из простых, – ободренный, уверенно продолжал Ваня. – Видно, что привык командовать… туда, мол, идем, сюда… Меня даже не спрашивал – пойду ли…
– А куда ты денешься?
Отрок улыбнулся:
– Вот и я о том. Значит, воин – и не из простых. Ну, на знатного боярина, извини, не очень похож – ты б тогда со мной, как с равным, не разговаривал… Рода ты древнего, может, даже – очень… Но – разорившегося, захиревшего… Не боярин, но и не простой дворянин-служака… Сын боярский! Угадал?
– В точку!
– Давай-ка передохнем немного, Алексий, – попросил отрок. – Посидим немножко, а то что-то устал… Заодно и поговорим.
Мальчик уселся на поваленный ствол дерева, рядом присел и Лешка. Усмехнулся:
– Будто мы и так с тобой не говорили – молчали.
– Э, нет, – хитровато улыбнулся Ваня. – То не разговор был, так, присказка… Деловой разговор вот теперь будет.
