— А стол откуда взял?
— Не знаю. Но вкалывает он, по всей видимости, с утра до ночи.
— Странно.
— С саркофагом что делать будем?
— Послушайте, Мартен! Не воображайте, пожалуйста, что каждый Божий день мы будем находить по саркофагу.
— Но мы еще ни одного не нашли!..
— Это лишний раз указывает на то, что их вообще очень мало, — заключил Афанарел.
Мартен раздраженно тряхнул головой.
— Гиблая затея, — сказал он.
— Но мы только начали, — возразил Афанарел. — Вы слишком спешите.
— Извините, хозяин, — сказал Мартен.
— Пустяки! Напишите-ка мне к вечеру строк двести.
— В каком жанре?
— Переведите на греческий что-нибудь из геометрической поэзии Изидора Изу. Возьмите строку в длину.
Мартен встал со стула и вышел. Переводить придется как минимум до семи часов вечера, а жара стояла невыносимая.
Афанарел закончил трапезу. Выходя из палатки, он подобрал с земли свой археологический молоток: надо было во что бы то ни стало закончить обчистку туркоидного горшка. Афа спешил. Личность вышеупомянутого Амадиса Дюдю заинтересовала его всерьез.
Горшок большого размера с росписью внутри был сделан из грубого фарфора. На дне его можно было разглядеть наполовину скрытый под известковыми и кремниевыми отложениями глаз. Не сильными, но точными ударами Афанарелу удалось сколоть окаменевшие отложения и полностью очистить зрачок и радужную оболочку оного. Глаз в целом оказался довольно красивым, голубым, с довольно жестким выражением. Ресницы были изящно загнуты вверх. Афанарелу даже пришлось отвести взгляд, чтобы уйти от настойчивого вопроса, сквозившего во взоре глиняного визави. Когда горшок был полностью освобожден от посторонних наслоений, археолог наполнил его песком, чтобы не видеть больше глаза, перевернул глиняную посудину вниз головой, разбил несколькими точными ударами молотка и аккуратно собрал разрозненные черепки. В таком виде горшок займет гораздо меньше места и его можно будет засунуть в стандартную складную коробочку, не нарушая тем самым единообразия коллекции мэтра, который тут же извлек означенное вместилище из кармана.
Покончив с черепками, Афанарел с корточек встал и отправился туда, где, как он предполагал, находился Амадис Дюдю. Если последний выкажет археологу свое расположение, то личность его действительно будет заслуживать самого пристального внимания. Безошибочное чутье, которым Афанарел руководствовался во всех своих изысканиях, не подвело его и на этот раз — очень скоро он оказался на месте. И в самом деле, Амадис Дюдю сидел за письменным столом и говорил по телефону. Под левой рукой у него красовался бювар, чья промокашка уже несла отпечаток его бурной деятельности. Прямо перед Амадисом лежала пачка писем, готовых к отправке, а полученная корреспонденция уже покоилась в корзине.
— Вы, случайно, не знаете, где здесь поблизости можно пообедать? — завидев археолога, спросил Амадис, прикрывая трубку рукой.
— Вы слишком много работаете, — ответил археолог. — Вам плохо станет от жары.
— Мне здесь очень нравится, — заверил его Амадис. — Для нас в этой стране широчайшее поле деятельности.
— А письменный стол вы откуда взяли?
— Письменный стол всегда можно достать. Без письменного стола я как без рук.
— Вы на 975-м приехали?
Телефонный собеседник Амадиса, судя по всему, начал нервничать, ибо трубка задергалась в руке Дюдю. Злая усмешка исказила лицо Амадиса, и, выхватив из пенала булавку, он всадил ее в маленькое черное отверстие. Трубка напряглась и замерла, после чего он смог спокойно положить ее на место.
— Так о чем мы говорили? — возобновил беседу Амадис.
— Я спросил: не на 975-м ли вы сюда приехали?
— Именно. Довольно удобный автобус. Я каждый день на нем езжу на работу.
— Раньше я вас что-то здесь не видел.
— Раньше я на таком 975-м не ездил. Как я вам уже сказал, здесь непочатый край работы. Вы, случайно, не знаете, где здесь можно пообедать?
— Тут поблизости где-то есть ресторан, — сообщил Афанарел. — Должен сказать, что за то время, пока я здесь, мне не приходилось сталкиваться с этой проблемой. Продовольствие мы привезли с собой, и потом здесь можно рыбачить в реке Липучке…
— А вы здесь…
— Пять лет, — уточнил Афанарел.
— Значит, вы все знаете.
— В общем, да. Но меня в основном интересуют недра. Кстати, под ногами у нас изумительная силурийско-девонская складчатость. Я также неравнодушен к некоторым уголкам плейстоцена — там мне удалось обнаружить следы города Гленагноя.
— Не знаю такого, — сказал Амадис. — А как у вас с наземной частью?
— Тут уж вам лучше обратиться к Мартену, — посоветовал Афанарел. — Это мое доверенное лицо.
— Он педераст? — спросил Амадис.
— Да, — ответил Афанарел. — Он любит Дюпона.
— А мне все равно, — сказал Амадис. — Дюпону придется выбирать.
— Вы его только расстроите, — возразил Афа. — И он перестанет готовить мне пищу.
— Но ведь вы сами сказали, что здесь есть ресторан…
— Это еще надо проверить.
— Пойдемте, — предложил Амадис. — Я отведу вас туда.
Он встал и поставил стул на место. Воткнув ножки в желтый песок, можно было без труда удерживать его в вертикальном положении.
— Тут такой чистый песок, — сказал Амадис. — Мне вообще здесь очень нравится. А ветрено здесь бывает?
— Никогда! — заверил Афанарел.
— Если мы спустимся вниз по этой дюне, то выйдем прямо к ресторану.
Высокая зеленая трава с жесткими блестящими стеблями отбрасывала на землю тонкое плетение теней. Мужчины шагали совершенно бесшумно, оставляя за собой вереницу конических следов с нежно закругленными контурами.
— Здесь я почувствовал себя другим человеком, — сказал Амадис. — Воздух тут очень хороший.
— Воздуха здесь вообще нет, — заявил Афанарел.
— Наверное, поэтому здесь все как-то проще. Раньше у меня бывали минуты растерянности, неуверенности в себе…
— Судя по всему, это у вас прошло, — констатировал Афанарел. — Сколько вам лет?
— Точно сказать не могу, — ответил Амадис. — Не помню, как все это начиналось. Могу только повторить то, что говорили мне другие и в чем, собственно, у меня никакой уверенности нет. Но я предпочел бы не делать этого. В любом случае ясно одно — я еще молод.
— Я бы дал вам лет двадцать восемь, — определил Афанарел.
— Благодарю вас, — сказал Амадис. — Однако я вряд ли сумею найти им достойное применение. Наверняка найдется кто-нибудь, кому они действительно доставят удовольствие.
— Понимаю… — пробормотал Афанарел.
Он чувствовал себя немного обиженным.
Теперь они шли по крутому спуску вниз, и соседняя высокая дюна закрывала от их взора желто-
