— Я уже сделал это, — сказал Амадис. — Но вы же понимаете, оно не скоро приедет обратно.
— Было бы глупо на это рассчитывать, — согласился Анжель.
— Ну, скажите мне, что я мерзкий педик!
— Отстаньте! — сказал Анжель.
— Вы не хотите сходить к Бирюзе и сказать ей, что у меня есть для нее работа?
— Сейчас я не могу с ней разговаривать, — сказал Анжель. — Вы что, не понимаете?! Анн умер вчера вечером.
— Знаю, — кивнул Амадис. — Умер до получки. Я бы вас попросил сходить к Бирюзе и сказать ей, что надо срочно печатать письма.
— Я не вправе ее сейчас беспокоить.
— Вправе, вправе, — сказал Амадис. — Она у себя в комнате.
— Так зачем же вы меня спрашивали, где она?
— Чтобы вас расшевелить, — сказал Амадис.
— А я и так знал, что она у себя.
— Значит, я зря старался, — сказал Амадис. — Вот и все.
— Даже если я ей скажу, она не пойдет, — сказал Анжель.
— Пойдет.
— Она любила Анна.
— Она с удовольствием переспит и с вами. Она сама мне говорила. Вчера.
— Вы сволочь, — сказал Анжель.
Амадис ничего не ответил. Казалось, его это абсолютно не трогает.
— Она переспала бы со мной, если б Анн был еще живой, — сказал Анжель.
— Да нет. И сейчас переспит.
— Вы сволочь, — повторил Анжель. — Мерзкий педик.
— Ну вот, — сказал Амадис. — Вот вы и прошлись по общему месту. Теперь вам ничего не остается, как сходить за ней. От общего следует переходить к частному.
— Хорошо, я схожу.
Он встал, и постельные пружины испустили тихий стон.
— А у нее постель так не скрипит, — заметил Амадис.
— Хватит… — пробормотал Анжель.
— Сами виноваты.
— Хватит… Я вас ненавижу… Уходите…
— Надо же! — сказал Амадис. — Кажется, сегодня вы даже знаете, чего хотите!
— Анн умер…
— Ну и что это для вас меняет?
— Это избавит меня от меня самого, — сказал Анжель. — Кажется, я просыпаюсь.
— Ошибаетесь, — возразил Амадис. — Вы прекрасно знаете, что теперь вам предстоит покончить с собой.
— Я думал об этом, — сказал Анжель.
— Но перед тем как сделать это, сходите за Бирюзой.
— Хорошо.
— Можете не спешить. Возможно, вам захочется ее утешить… Или еще чего-нибудь. Но не утомляйте ее слишком. У меня для нее много писем.
Анжель не глядя прошел мимо Амадиса. Директор по-прежнему сидел на стуле и ждал, когда захлопнется дверь.
Одним своим концом коридор уходил теперь просто в никуда, и, перед тем как идти к Бирюзе, Анжель подошел к краю обрыва: внизу между двумя половинами гостиницы пролегала поблескивающая на солнце железная дорога, а на другой стороне можно было увидеть продолжение коридора с оставшимися комнатами. Металлические вкрапления в серенькой чистенькой щебенке, проступающей между шпалами и рельсами, ловили солнечные блики.
Дорога уходила за горизонт по обе стороны гостиницы. Штабеля рельсов и шпал, которые Анжель и не смог бы увидеть с того места, где он находился, почти все исчезли. Двое водителей грузовиков заканчивали сборку уже поставленных на рельсы вагонов и паровоза, а свисток шкива маленького подъемника выделывал рулады на фоне шума его мазутного движка.
Анжель повернул назад и прошел две двери вдоль по коридору. Перед третьей он остановился и постучал.
Услышал он голос Бирюза.
— Войдите, — сказала она.
Обстановка в комнате была такая же, как во всех остальных номерах: голо и неуютно. Бирюза лежала на кровати. На ней было то же платье, что и накануне, и постель была не разобрана.
— Это я… — сказал Анжель.
Бирюза привстала и посмотрела на него. Глаза казались погасшими на ее измученном лице.
— Как это случилось? — спросила она.
— Я не смог зайти к вам вчера, — сказал Анжель. — Я думал, Иоанчик вам все расскажет.
— Он упал в шахту, — сказала Бирюза. — Вы не смогли удержать его, потому что он тяжелый. Кто- кто, а я-то знаю… Но как это могло случиться с Анном?
— Я во всем виноват, — произнес Анжель.
— Да нет… У вас сил не хватило его удержать.
— Я так любил вас, — сказал Анжель.
— Знаю, — сказала Бирюза. — Вы и сейчас меня еще очень любите.
— Поэтому он и упал, — сказал Анжель. — Кажется. Чтобы я мог любить вас.
— Слишком поздно, — как-то кокетливо сказала Бирюза.
— Поздно было уже и раньше.
— Так почему же он упал?
— Он не мог упасть, — сказал Анжель. — Анн не мог…
— А… — сказала Бирюза. — Это несчастный случай.
— Вы не спали?
— Я подумала, что лучше не ложиться, — сказала она, — потому что к мертвым надо относиться с уважением.
— И заснули… — сказал Анжель.
— Да. Аббат Иоанчик дал мне вот это — я выпила. — Она протянула ему полный пузырек. — Я приняла пять капель. Очень хорошо спала после этого.
— Везет вам, — сказал Анжель.
— Когда человек умер, рыданиями не поможешь, — сказала Бирюза. — Знаете, мне очень тяжело.
— Мне тоже, — сказал Анжель. — Не понимаю, как мы можем жить после этого.
— Вы думаете, это нехорошо?
— Не знаю, — сказал Анжель. Он посмотрел на пузырек. — Если бы вы выпили половину его содержимого, вы бы и сейчас еще спали.
— Мне снились прекрасные сны, — сказала Бирюза. — Двое влюбленных в меня мужчин сражались за право быть со мной, и это было чудесно. Такая романтика!
— Понимаю, — сказал Анжель.
— Впрочем, может быть, и не слишком поздно… — задумчиво произнесла Бирюза.
— Вы видели тело Анна?
— Нет!.. — сказала Бирюза. — Я не хочу ничего знать, мне это неприятно. Я не хочу об этом думать.
— Какой он был красивый! — сказал Анжель.
Бирюза посмотрела на него с беспокойством.
— Зачем вы так говорите? — спросила она. — Только я успокоилась, как вы тут же начинаете меня
