– Покажи мне, – взмолилась она, – научи, что делать дальше.
Он раздвинул губы в улыбке, сверкнул белоснежными зубами, неправдоподобно яркими на фоне бронзового лица, и засмеялся. Но почему-то тембр голоса был похож на голос Ричарда Эштона, тычущего в нее пальцем и кричащего, что она непременно пойдет по дорожке своей матери, что в базарный день ей и двадцати пенсов никто не даст…
В холодном поту Келли вскинулась на подушках, отчетливо слыша собственный крик. И только теперь ей стало ясно, что это был сон.
Она села, стараясь унять бьющееся сердце. И увидела, что дверь спальни распахнута настежь.
– Келли? Что с тобой?
Калеб. Она с облегчением перевела дыхание.
– Нет-нет, все нормально, – проговорила девушка дрожащим голосом. – Сон дурной приснился, только и всего.
Перечеркнув мощным силуэтом плотную ночную тьму, он подошел к кровати. Хоть Келли и знала, что разглядеть он сейчас ничего не сможет, инстинктивно натянула на себя одеяло.
– Могу я чем-нибудь помочь?
– Нет, спасибо.
Он чуть помедлил, подавляя в душе единственное желание – обнять ее, успокоить, убаюкать, но, зная, что, едва дотронется до нее, не сможет себя остановить, сдержал обуревающие его эмоции.
– Ну тогда спокойной ночи.
– И вам того же.
Напряженный слух Калеба уловил тихий шелест постельного белья.
Предательская мысль метнулась в голове: куда как просто взять и прямо сейчас забраться к ней в постель, разбудить дремлющее в ней желание, растормошить. Всякий раз, когда он дотрагивался до нежной кожи Келли, возникала эта мысль и молнией раскалывала мозг. Келли необходим человек, способный выпустить на волю ее чувства, показать, как прекрасны могут быть отношения между мужчиной и женщиной. И этим человеком жаждал стать он, Калеб.
Пройдя через спальню, он вышел в холл. Ноги казались налитыми свинцом. Пробормотав проклятие, Калеб закрыл за собой дверь.
Пусть спит спокойно, подумал он, хотя сам этой ночью наверняка не сомкнет глаз.
Глава 15
В воскресенье Калеб, верный своему слову, вместе с Келли отправился в церковь. На нем были темные брюки и светло-серая куртка; ослепительно-белая рубашка оттеняла смуглое лицо.
Стоя перед зеркалом и поправляя галстук, он усмехнулся. Сегодня он впервые перешагнет порог маленькой деревянной церквушки. Ну и подивится местная публика! Благочестивые граждане либо вовсе не ожидают увидеть его в святом месте, либо думают, что он способен вырядиться к мессе в индейские штаны с бахромой из оленьей кожи или, на худой конец, в причудливый фатовской наряд игрока-картежника и безвкусную парчовую жилетку. Калеб уже предвкушал удовольствие от лицезрения их вытянутых физиономий, когда они увидят, что метис может выглядеть как цивилизованный человек.
Так все и случилось. Народ в недоуменном молчании уставился на него, когда, подъехав к церкви, он остановил свой глянцево-блестящий черный экипаж. Хотя – кто знает? – может, внимание привлек не он, а Келли, в строгом темно-синем платье являвшая собой само совершенство. Стройные ножки в изящных черных лайковых ботинках, золотисто-рыжие волосы уложены в красивую прическу, которую кокетливо прикрывала шляпка с широкими полями, украшенная длинным белым пером. Довершали наряд элегантные белые перчатки. Искоса поглядывая на Келли, Калеб восхищенно подумал, что девушка выглядит так, словно только что сошла с обложки дорогого модного журнала.
Он спрыгнул с подножки экипажа, подал руку Келли и помог сойти на землю, затем взял девушку под руку и прошествовал с ней в церковь. Калеб провел ее по центральному проходу и усадил на переднюю скамью напротив кафедры.
За спиной слышалось перешептывание прихожан, но он не обращал внимания. Что ему до них? Он давно привык к тому, что люди перемывают ему косточки. Поводов было предостаточно. То обсуждалось наследство, полученное от отца, то появлялась новая тема – много ли человек он поубивал, а то и еще лучше – кому стрелял в спину и многих ли скальпировал.
Все это давным-давно перестало его волновать. Но в сидящей рядом Келли он чувствовал растущее напряжение. Взяв ее руку в свою, он успокаивающе сжал ее и тихо прошептал на ухо:
– Да они просто завидуют, потому что ты самая прекрасная прихожанка в этой церкви.
Довольная комплиментом, Келли улыбнулась, хотя и ни на йоту ему не поверила. Однако девушка не могла не признать, что ее наряд воистину очарователен, таких она ни на ком никогда не видела, а уж самой тем более иметь не приходилось. В нем она чувствовала себя намного уверенней. Это платье наряду с другими оказалось в ее шкафу, как по волшебству. Понятно, все это понакупил Калеб, но делал это так незаметно, что ей и невдомек было, когда он делал заказы. Оставалось для нее загадкой и то, откуда так хорошо он знал ее размеры. Правда, иногда закрадывалось некое подозрение, что без Фанни тут не обошлось.
На соседнюю скамью уселись Марта и Эд Брюстеры, и Келли наклеила на губы улыбку. За парочкой примостилась Мод Колтон. Улыбка Келли стала еще слаще.
Головы Мод и Марты немедленно сомкнулись. Келли смотрела прямо перед собой, а щеки горели оттого, что эти кумушки сейчас сплетничают по ее поводу.
В начале службы она едва разобрала несколько слов, но, несмотря на то, что находилась в окружении недоброжелателей, считавших ее достойной дочерью своей матери, в церковных стенах ей было хорошо. Песнопения наполняли сердце радостью, заключительная проповедь растрогала до слез, и когда служба закончилась, она уже совсем по-иному смотрела на мир.