возбудила уголовное дело по факту перестрелки в переулке Овражном и убийства Чурона В. П. Посадочные места были уже приготовлены, но претендентов на них еще не отыскали. Кто убил Чурона В. П., то есть Винограда, и почему была перестрелка, в прокуратуре официально как бы не знали, но живо этим интересовались. Простреленная голова – это не пакет с дурью. На вопросы следователя нужно было отвечать уже сейчас.
И семья Чурон заговорила.
Махадбыр – самый малочисленный народ Дагестана. В официальных документах их называют рутульцами, потому что они живут в селе Рутул Рутульского района. Это же было написано и в протоколах допросов Бадрика Курбанова, который занял почетное посадочное место. Остальные десять человек, из числа казаков станицы Старонеплюевской, привлеченных по этому делу, пока не сидели. Некоторых из них привозили на допросы, а к некоторым следователь сам приезжал в больницу.
Когда-то на земле жили шумеры и спартанцы, чирибайя и ингевоны. Где их теперь найти? Возможно, рутульцев в ближайшем будущем ждала бы такая же участь, поскольку все способное к репродукции мужское население этого маленького, но гордого народа сейчас сидело в тюрьме и могло просидеть там весь свой репродуктивный период.
Мама Нигерханум мечтала нянчить внуков и несла бремя ответственности за будущее всего народа. Невесту для Бадрика она нашла в соседнем Цахуре, и уже был оговорен срок свадьбы. Срок приближался, а ни в чем не повинный Бадрик все еще сидел в тюрьме. Неразговорчивая Нигерханум в течение часа подробно рассказывала мне о прошлом Бадрика, будущем рутульского народа и показывала фотокарточки невесты. Ощутив на себе часть бремени, я уже был готов ехать в Цахур и самостоятельно оплодотворить невесту Бадрика, чтобы Нигерханум больше не говорила на эту тему. Но я не мог дать никаких гарантий того, что родится мальчик. Представьте, что ждало бы меня в случае неудачи? Поэтому я не поехал в Цахур, и мы договорились о защите Бадрика в суде. Махадбыр должен жить и размножаться самостоятельно.
Вам, конечно, интересно, о чем заговорила семья Чурон. Я об этом расскажу. Но для начала вам необходимо знать, что семья насчитывала сорок пять человек, из которых мужчин сознательного возраста было всего четверо. Остальные – несовершеннолетние дети, женщины и бабушка Антонина. Так вот – заговорили две последние группы, пущенные Бароном в качестве авангарда.
Из показаний чуроновских женщин стало известно следующее.
В то воскресенье вся глубоко религиозная семья, нарядно одевшись, пошла в церковь – святить вербочки. Вернувшись, сели за уже накрытый стол и стали отмечать праздник. Вдруг с улицы послышались выстрелы: сначала один, а потом много, очень много, как на войне. Все выбежали на улицу и увидели, что на перекрестке переулков Овражного и Кривого стоят чужие машины. Из машин выходят злые люди с ружьями и стреляют в сторону безоружных цыган. Одним из злых людей был Бадрик. Виноград пошел вперед, чтобы выяснить, почему стреляют, подошел совсем близко к машинам, и тогда Бадрик в упор выстрелил из длинного ружья прямо в голову мальчику.
Первые пять женщин опознать стрелявшего не смогли, но потом дело пошло легче, и все следующие Чуроны указывали пальцем на Бадрика.
На девятый день допросов следователь вынужден был обратиться к отоларингологу по поводу разрыва барабанной перепонки левого уха и взял бюллетень. Поэтому он не выяснил, каким образом свинцовый снаряд попал Винограду в затылок, почему на автомобилях злых людей имелось сто пятнадцать повреждений от минимум четырех видов огнестрельного оружия и как есаул Подшибякин получил ранение в голову и правое плечо.
Но из башни дома Барона виднее, как нужно расследовать уголовные дела. А если посмотреть с не видимой никому крыши, то следователи и прокуроры вообще кажутся букашками, которым мнится, что они ползают сами по себе.
После женщин на оглохшего следователя были брошены основные силы, состоящие из Паши и Виджея. Как очевидцы событий, они утверждали, что первым выстрелил Бадрик, а потом началась стрельба.
Барон во время следствия из башни не выходил и в деле не показывался.
В конце концов обвинение было построено в соответствии с показаниями семьи Чурон, и дело было направлено в суд.
Несмотря на то что в обвинительном заключении было написано, будто злые люди, имея умысел на нарушение общественного порядка, стали беспричинно стрелять в сторону цыган, любому здравомыслящему человеку ясно, что беспричинно такое не случается. Даже следователи теряют слух по какой-то причине.
За рамками обвинения остались показания злых людей о том, как в четверг вечером несовершеннолетний Подшибякин приполз домой на четвереньках и заблевал всю прихожую на радость маме с папой. Папа иногда и сам так приползал, поэтому, как специалист, попытался поставить диагноз, не выходя из прихожей. Но сын не был пьян! Во всяком случае, алкоголем от него не пахло, а в кармане куртки лежала начатая пачка «Беломора». Диагноз оказался хуже, чем предполагал папа. Наутро был учинен допрос с использованием солдатского ремня. Следы вели к Винограду, а далее к Паше и Барону. К полудню одноклассники Подшибякина – кто добровольно, а кто и не совсем, – рассказали родителям о том, как тратили деньги, выданные на горячие завтраки. Следы вели туда же.
После этого был созван внеочередной сход казаков станицы Старонеплюевской. Делегаты решили обратиться в правоохранительные органы с заявлением о сбыте цыганами наркотиков в средней школе № 1. Все закричали «Любо!» и оформили решение протоколом.
Лишь есаул Подшибякин прилюдно сказал, что Барон давно положил на правоохранительные органы свой… как его… тяжелый взгляд и заявлением беду не остановить. Казаки сами хозяева у себя в станице и сами должны навести порядок. Вечером Подшибякин изловил Винограда и сказал ему кое-что. Но не бил, а просто дал понюхать кулак, на который с трудом налезла бы фуражка молодого цыгана.
В субботу Виноград с Виджеем и еще тремя друзьями семьи Чурон изловили Подшибякина-младшего. Они тоже сказали ему кое-что, но после разговора младший попал в травмпункт с переломом двух ребер и ушибами мягких тканей лица.
Позже по этому факту прокуратура приняла объективное решение – в возбуждении уголовного дела отказать за отсутствием события преступления. Из башни такое событие было незаметно.
Ну а при чем тут гордость рутульского народа? Или Бадрик записался в старонеплюевский казачий полк, отрастил чуб и вместе со всеми кричал на сходе «Любо!»? Мне тоже было интересно это узнать.
Стрельба началась в половине третьего и закончилась в три часа дня. На это время у Бадрика было алиби.
Дело в том, что мой подзащитный работал заместителем директора по общим вопросам на предприятии, которое занималось «оказанием консалтинговых услуг по работе с должниками». Во всяком случае, так было записано в уставе предприятия. Время от времени Бадрик выезжал в командировки взыскивать долги.
В тот день с утра он с коллегой ездил в другой город за сто пятьдесят километров для работы с предпринимателем, задолжавшим оптовой базе некоторую сумму денег. Беседа с предпринимателем длилась с десяти до тринадцати часов, и Бадрику удалось убедить предпринимателя вернуть долг. По этическим соображениям было неудобно просить предпринимателя подтвердить алиби Бадрика – как раз после этой беседы предприниматель приболел. Поэтому в протоколе допроса Бадрика первая половина дня была описана кратко: «С утра и до тринадцати часов я с коллегой находился по служебной надобности в г. Штольни».
От Штолен до Старонеплюевской – полтора часа езды. С учетом того, что Бадрик завез коллегу домой в райцентр (это объективно подтвердилось), он прибыл в станицу около трех часов дня. Конечно, к концу перестрелки можно было бы успеть, но Бадрик никуда не спешил. Он поехал к своей знакомой, с которой «проводил свободное время». Этот вид отношений был обозначен в протоколе именно так. Сам процесс проведения свободного времени длился два часа за закрытыми дверями и был постороннему глазу недоступен. Однако красную «девятку» Бадрика видели соседи, которые подтвердили, что около трех часов он поставил машину во дворе, а около пяти на ней же и уехал.
Следствие критически отнеслось к показаниям свидетелей алиби. Критика заключалась в том, что эти показания опровергались «всей совокупностью собранных по делу доказательств» и, в частности,
