– Дэвид, дорогой, что ты натворил?
– Хотел пристрелить Куэйла, – вяло произнес он. – Ничего не вышло… он только посмеялся. Дьявол своих в обиду не дает.
Я почувствовала, что кровь отхлынула у меня от щек.
– Дэвид, не может быть! Он приложил руку к виску.
– Не может быть что, Джейни? Извини, плохо соображаю.
– Неважно, расскажешь потом.
Я снова опустилась на колени и стала подворачивать штанину, чтобы добраться до раны. У него на икре была рана длиной в несколько дюймов, причем плоть была скорее вырвана, чем срезана. Несколько недель он наверняка будет хромать, но если рану продезинфицировать, она не опасна. Я с облегчением вздохнула и сказала:
– Прижми это полотенце, чтобы остановить кровотечение, пока я разогрею воду и все приготовлю. Сможешь?
Он кивнул, наклонился и взял полотенце.
В течение следующих двадцати минут я была занята тем, что тщательно промывала рану дезинфицирующим составом, накладывала на нее марлевую повязку и перебинтовывала ее. Я с радостью вспомнила, что последние три-четыре года Дэвид регулярно делал противостолбнячную прививку. Сыворотку от столбняка открыли недавно, и Дэвид ее очень хвалил. Все это время он лежал, откинувшись на спину как будто в полусне, и мы ни о чем не разговаривали. Я промыла опухоль и порез у него на голове все тем же дезинфицирующим средством, состав которого изобрел сам Дэвид, затем все убрала и приготовила кофе, подлив туда коньяка из фляги, которую Дэвид носил с собой, чтобы подкреплять силы в длинные зимние ночи.
Огонь весело горел, в комнате разлилось приятное тепло. Я выскочила к двуколке в синих носках. Они промокли и теперь сушились на камине. Я надела другие и поудобнее устроилась в кресле.
– Дэвид, проснись и выпей кофе.
– А? – Он открыл глаза, поморгал и прикоснулся сначала к голове, а потом посмотрел на забинтованную ногу. – Спасибо тебе, – произнес он. – Спасибо тебе, Джейни. О Боже, до чего же ты хорошая девушка.
Про себя я подумала, что к его мнению вряд ли присоединится кто-нибудь, увидевший его двуколку около моего дома в час ночи, однако вслух этого не высказала. Меньше всего мне хотелось сейчас заставлять его броситься обратно в зимнюю ночь. До сих пор за хлопотами мне удавалось подавлять свое беспокойство, но теперь я отчаянно хотела знать, что же произошло.
– Как твоя голова, Дэвид? Ты в состоянии рассказать мне, что случилось?
Он отхлебнул кофе и кивнул.
– Да. Ах, как хорошо. – Он протянул босую ногу к огню. – Снова начинаю чувствовать себя… почти человеком. – В обращенном на меня взгляде темных глаз была тревога. – Этот тип Куэйл. Он защищен… какими-то силами. Несомненно.
– Ох, Дэвид, перестань говорить так бестолково, когда меня прямо тошнит от беспокойства. Расскажи, в чем дело.
– Извини. Ну, старый Эллиот прислал за мной около половины двенадцатого мальчишку, чтобы сообщить, что у лошади началась агония, и попросить приехать, чтобы застрелить ее. Так что я отправился в «Карлингс» и с помощью пули из этой винтовки помог бедняжке избавиться от страданий, – он несколько смущенно посмотрел на меня, а потом отвел глаза в сторону. – Я… ну, обратно я возвращался дорогой, которая проходит рядом с 'Приютом кречета'. Я знаю, что она длиннее, но иногда по ночам я ею езжу. Возможно, потому что ближе подойти к Элинор мне теперь не удается. – Он смотрел в огонь, лицо его стало напряженным. – В одном месте через щель в стене просматривается широкая дорога, ведущая между фруктовыми деревьями к дому. Там я и заметил Элинор.
– Элинор? В саду в полночь?
Он кивнул, руки его, держащие чашку с кофе, задрожали.
– Было очень темно. Луны сегодня, можно сказать, нет, но свет лился из единственного большого окна 'Круглой комнаты'. Он падал прямо на лужайку, а на окно, должно быть, что-то было прикреплено, потому что свет, падавший на траву, имел форму огромной звезды. Пятиконечной звезды… в углах которой были какие-то странные черные тени. – Он продолжал смотреть в огонь. – Джейни, в середине звезды стояла Элинор. Руки подняты, волосы распущены, и она была нагая.
– Что? – я вскочила со стула, пролив на себя кофе. Мною овладела такая бешеная, смертельная ярость, что я скорее невнятно бормотала, чем выговаривала слова. – Он что? Что он сделал, Дэвид? Элинор? Голая в морозную ночь?
Дэвид устало кивнул.
– Возможно, теперь это на нее не действует, не знаю. Но я понимаю, что ты испытываешь сейчас, Джейни. То же, что и я там. Мне хотелось схватить Куэйла руками за горло… и выдавить из него жизнь. Потом я увидел его. Он стоял спиной ко мне, по другую сторону тропы, и наблюдал за нею. Один из лучей звезды почти касался его ног. Он был одет… Я не очень уверен, но это что-то вроде короткого серебристого плаща или накидки, а в каждой руке – жезл или, возможно, лезвие рапиры. Одна из этих штук была обращена в небо, а другую он протягивал в сторону Элинор. – Дэвид посмотрел на меня с перекошенным лицом. – Джейни, я готов поклясться, что видел… черный луч, который исходил из кончика штуковины, которая была направлена на Элинор.
Мое сердце все еще колотилось, и я с усилием заставила себя сесть, прошептав:
– Что же ты сделал?
Он пожал плечами.
– Не помню, как перелез через стену, но помню, как ринулся по тропе к Куэйлу. Затем я, по-видимому, наткнулся в темноте на дерево.
