– Нет-нет, я сама.
Его не пришлось уговаривать. Он с готовностью отдался сладчайшим соблазнительным ласкам и лишь поминутно вздрагивал от острого удовольствия. Но все же ему удалось удержаться на ногах, пока Фелисити старательно вытирала каждый уголок его тела, сразу же пробуя на вкус гладкую, пахнущую свежестью кожу.
Встав на колени, Фелисити вытерла его ноги, и вдруг губы ее прильнули к тому месту, которое уже давно и более всех других частей тела жаждало ее поцелуев. Джаред застонал и тут же поклялся, что впредь сделает все, чтобы не допустить подобных отчаянных стонов. Ведь они снова привели к тому, что Фелисити прервала свои ласки, а вместе с ними и те сладостные мгновения, которым он мог бы радоваться еще некоторое время.
Укутав мужа в красный шелковый халат, она не стала завязывать его поясом, а оставила нараспашку. После этого накинула свое прозрачное одеяние и подвязала его лентой под грудью.
Теперь их нельзя было назвать ни одетыми, ни совсем нагими. Такой вид лишь с новой силой разогревал в Джареде и без того едва сдерживаемое желание. А ему уже вовсе ни к чему было распаляться сильнее. Он и так готов был потерять самообладание с той самой минуты, как шагнул в эту комнату.
Фелисити улыбалась. Муж ее с трудом переводил дыхание. Он боялся сказать что-либо, чтобы как- нибудь не нарушить ее восхитительные планы.
– Теперь садись на кровать.
Джаред снова повиновался, а Фелисити принесла покрытые салфеткой блюда. Налив вино, они поставили бокалы на прикроватный столик. Жена кормила его сама, время от времени давая запить еду глотком вина.
Откинувшись на локти, Джаред вкушал обед и удовольствие из ее рук, хотя поза была не самая удобная для еды. Делая глоток вина, он неловко пролил каплю, и она потекла по груди вниз. Ни минуты не колеблясь, Фелисити слизнула ее.
Он ахнул, а в следующую минуту взял бокал из ее рук и пролил еще немного вина туда, где ему более всего необходима была прохлада. Жена с пониманием посмотрела ему в глаза, а потом с тихим грудным смешком склонила голову и стала любить его так, как может лишь мечтать мужчина.
– Боже, – промолвил он, истаивая от прикосновения ее волос к своему животу, от того, как влажные губы и язычок двигались по поверхности горячей, воспаленной желанием плоти, – сделай так, чтобы ее отцу снова стало плохо.
Фелисити усмехнулась, посмотрела ему в лицо и сказала:
– Не будь таким жестоким.
– Мне хотелось бы спасти его еще раз.
– Я поняла, – отозвалась жена, продолжая свои восхитительные ласки, – но ты уже дважды сделал это.
– Дважды? – с трудом подавляя стон, переспросил Джаред. Ему так и не удалось справиться с голосом, но на сей раз этот звук, слава Богу, лишь подвиг Фелисити на дальнейшие, еще более смелые опыты. – А я и забыл. – Превозмогая стучащий где-то в горле пульс, он спросил: – И какая награда мне за это причитается?
– Какую ты пожелаешь. Это лишь немногое из того, что тебе предназначено.
– То есть ты могла бы сделать это еще раз?
– Наверное, могла бы, – ответила она и, озорно улыбнувшись, обхватила возбужденную плоть губами, постепенно всасывая ее глубже и глубже.
Закрыв глаза, Джаред сосредоточился на удовольствии.
– Боже мой, Фелисити, я и рассказать тебе не могу, как это чудесно!
Через несколько минут он понял, что позволил ей слишком многое и что в следующее мгновение будет поздно, а он даже не начнет исполнять задуманное им самим.
– Послушай, не могу поверить, что я это говорю, но тебе лучше остановиться.
Фелисити знала, что именно может случиться сейчас. Она поняла, что ее колдовство подвело Джареда к самой грани и что, как и она сама, он хочет продлить эту ночь интимных ласк. Она тихо усмехнулась и скользнула вверх по его торсу, чтобы поцеловать губы мужа с той же страстью и той же осторожностью, с которыми она ласкала другие части его тела. Губы ее обжигали, и Джаред хотел только одного – сгореть в этом пламени.
Он уложил жену на спину и, хотя знал, что не успел как следует приласкать ее, вынужден был сказать:
– Прости. Но я больше не могу. – С этими словами он врезался в ее молящее о близости, готовое принять его тело.
Фслисити застонала, закатила глаза, и веки ее затрепетали – настолько силен оказался этот первый удар. Джаред подумал бы, что сделал ей больно, если бы не встречное движение се раздвинутых бедер и не впившиеся ему в плечи ноготки.
Она воодушевляла его, молча молила о большем, а значит, он ошибался и Фелисити была довольна происходящим. Она, как и сам Джаред, тоже стояла на грани безумия, и нужно было лишь одно верное движение, чтобы столкнуть ее в эту сладостную бездну. Уже после трех-четырех ударов он ощутил, как ее тело содрогается, и поймал своими губами ее тихий, бессловесный стон. Почувствовав, что Фелисити уже закружилась в пучине экстаза, Джаред сам вздрогнул: теперь ему больше не нужно было сдерживаться.
С трудом переводя дух и тяжело придавив ее к постели, он прошептал, уткнувшись лицом в шею Фелисити:
– О Господи, да ты меня едва не убила.
