– Потому что он мне нужен.
– Все это мне кажется весьма глупым, – сказал Бобби.
Мальчишка, который объяснял, как надо нырять штопором, сказал:
– Весь секрет в том, как прыгнуть с доски. Прыгать нужно так, чтобы...
– Мне кажется это весьма глупым, – снова сказал Бобби, но на этот раз погромче.
– А тебе-то не все равно? – ответил за Хэнка мальчик, объяснявший приемы ныряния. – Я вот стараюсь тут кое-что объяснить.
– Ну, а мне это кажется весьма глупым, что человек носит замок на штанах, – настаивал на своем Бобби. – Клянусь богом, первый раз вижу, чтобы кто-нибудь носил замок на штанах.
– Ну, так не смотри на него, – ответил рассказчик. – Так вот, – продолжал он, – если прыгать неправильно, тогда не достанешь руками до ног. А иногда эти доски...
– Ты что, носишь его на всех своих штанах? – спросил Бобби.
– Да, на всех.
– И снова надеваешь его, когда меняешь брюки?
– Да, каждый раз надеваю его с другими брюками.
– Что ж, если хочешь знать правду, то это тоже очень глупо.
– Тогда не смотри на него, – ответил Хэнк, повторяя слова другого мальчишки.
– Ну, а мне это не нравится. Вот и все. Мне это не нравится, – настаивал на своем Бобби.
– А кому надо, чтобы тебе нравилось? Это мои штаны и мой замок. Меня совершенно не трогает, что тебе нравится и что не нравится. – Хэнк начал испытывать некоторый страх. Бобби был гораздо больше его и он не хотел начинать драку с парнем, который мог его отколотить. Ему очень хотелось, чтобы Бобби прекратил этот разговор. Но Бобби не был расположен прекращать его. Он прямо-таки наслаждался им.
– Почему же ты тогда не повесил замок на рубашку?
– На рубашке мне замок не нужен.
– А почему ты не повесил замок на трусы?
– Почему бы тебе не заткнуться? – в тон ему ответил Хэнк. Он уже начинал дрожать от страха. «Я не боюсь», – твердил он себе.
– Почему ты не повесил его себе на нос?
– Отстань, надоело, – ответил Хэнк.
– В чем дело, Хэнк? Ты что, нервничаешь из-за этого замка?
– Вовсе я не нервничаю. Просто не хочу больше об этом говорить. Ясно?
– А я хочу говорить об этом, – сказал Бобби. – Во всяком случае, давай хоть посмотрим этот проклятый замок. – Он наклонился к Хэнку и протянул руку, готовый дотронуться до замка и рассмотреть его поближе. Хэнк немного отодвинулся.
– Не тронь, – сказал он. Почему Бобби не хочет оставить его в покое? Он вновь почувствовал дрожь и сказал себе, что не боится, но мысленно он все же боялся и ненавидел в себе этот страх. И ненавидел Бобби. Он видел, как на лице этого старшего по возрасту парня появляется угрожающая ухмылка.
– В чем дело? Мне что, нельзя даже до него дотронуться?
– Да, нельзя, – сказал он. «Ну, оставь, перестань, – мысленно говорил сам себе Хэнк. – Зачем же драться? Перестань.»
– А в чем дело? Он что, из золота?
– Да, из платины. Убери руки.
– Я только хотел на него посмотреть.
– Ты сказал, что тебе не нравится на него смотреть. Ну, и не трогай. Посмотри-ка лучше еще куда- нибудь. Почему бы тебе не пойти и посмотреть, что за углом делается?
Замок свисал с брючной петли на цепочке. Бобби посмотрел на него, а потом вдруг рванулся к Хэнку, схватил рукой замок и потянул, разрывая петлю и крепко сжимая его в стиснутом кулаке. Первое мгновение Хэнк был настолько потрясен, что даже не двинулся с места. Бобби между тем продолжал тащить замок и ухмыляться. Вызов был брошен. Немного поколебавшись, Хэнк вскочил на ноги весь дрожа, отчаянно пытаясь сдержать нахлынувшие слезы.
– Отдай мой замок, – сказал он.
Бобби тоже вскочил. Он был на голову выше Хэнка и вдвое шире его в плечах.
– В чем дело? – с деланным изумлением спросил он.
– Отдай мой замок, – повторил Хэнк.
– А я думаю бросить его в водосточную канаву вместе с цепочкой, – ответил Бобби и сделал шаг по направлению к люку, не понимая, что в этот момент он держал в своем кулаке сердце Хэнка, его индивидуальность, его существование и даже жизнь. Он, конечно, понимал, что Хэнк боится его. Этот страх он мог прочитать в дрожащем, узкогрудом теле Хэнка, по напряженному старанию, с которым тот попытался совладать со своим лицом, по его влажным, вот-вот готовым поддаться потоку слез, глазам. Но Бобби не знал, что он держит в своей руке нечто драгоценное, придающее человеку смысл и значение в лабиринте бетона и асфальта. Он не знал всего этого до тех пор, пока Хэнк не ударил его.
