– Щукин!
– Сам ты Щукин. Путин!
– Верно! Подходит! Та-ак. «Верховный координатор Земли во время Первой межзвездной войны 2224– 2227 годов».
– Пф-ф! Да кто ж его не знает? Середа!
– Тогда «ледоформатор» не получается.
– А ты как записал? Ты же через «мягкий знак» записал! А надо через «е». Не льдоформатор, а ледоформатор!
– Да? А я и не знал.
Скоро друзья заполнили все клеточки вдоль и поперек и впали в дрему. Подошло время, и сектейнер шевельнулся, вздрогнул.
– Началось наше путешествие.
У Виты все сжалось внутри, стало тревожно. И страшно.
Сектейнер вывели из шлюза, и гравикран установил его по вертикали, как слово из девяти букв. Не прошло и десяти минут, как по бортам разошлось отдаленное шипение. Вита ощутила слабую перегрузку.
– Летим! То есть, как бы.
– Неужели получилось?!
– Ур-ра-а…
Точно по расписанию сектейнер был пристыкован ко второму грузовому отсеку орбитальной станции «Лагранж», кружившейся в танце с «Парусом-вторым». Сейчас его перестыкуют, и…
Неожиданно за люком что-то зазвякало. Чмокнула перепонка, и в сектейнер ворвался поток свежего воздуха, а также веселый голос человека в форме космофлота:
– Выходи, зайцы, строиться!
Вита, сжав зубы, выбралась под сферический купол. Немногие звездолетчики, проходившие мимо, бросали на «зайцев» равнодушные взгляды, а пассажирам было некогда – заканчивалась посадка.
– И на чем мы попались? – холодно спросила Вита смешливого космофлотца.
– Сработал хомодетектор, – прояснил ситуацию космофлотец, скалясь от уха до уха.
– Превосходно… Замечательно… И что теперь?
– Ждите! Сразу после старта «Паруса» прибудет лунник, он вас вернет в порт, а я лично провожу до ближайшего портала!
– Вы очень любезны, – съязвила Вита.
А что тут еще скажешь?
Унылая троица подошла к большому обзорному экрану.
Его почти целиком занимал шестикилометровый звездолет, похожий на серебристую рапиру, на которую вперемежку нанизали серебристые блюдца и елочные шарики. Корабль выходил в стартовую зону.
– Древность, – буркнул Грига, наблюдая за «Парусом-вторым». – Пройденный этап.
– Я бы иначе сказал, коллега, – поддержал его Рич, – промежуточный тип.
– Чем он тебе не нравится? – полюбопытствовала Вита, витая мыслью в составлении плана «Б». – Корабль как корабль. Большой. Красивый. Не то что современные – только начнешь на него смотреть, а он уже кончился.
Вита и двое ее помощников (защитников, носильщиков, в крайнем случае, советников) досмотрели, как на месте громадного корабля полыхнула сиреневая вспышка – и ребра модуляторов внизу покрылись нежной голубой опушью вторичного излучения. Ослепительное сияние, видимое с ночной стороны Земли, плавно погасло, а вот непроглядная тьма космоса все еще продолжала колыхаться, словно поверхность черного пруда. Потом метрика успокоилась, и провожающих с «Лагранжа» известили: «Гиперкосмолет „Парус- второй“ стартовал в штатном режиме».
Вита вздохнула только. «Гиперпространство, нуль-пространство, – подумала она тоскливо, – как же мне вас одолеть?..»
Глава 5
ПРОРОЧЕСТВО
Ведро ледяной воды, опрокинутое палачом на голову Давида, оказало свое действие. Виштальский встрепенулся, хапая воздух и отплевываясь от струек, затекавших в рот. Тут же дал себя знать ожог на груди, где вздулись волдыри, – боль резанула по нервам, оживляя страх и тоскливое ожидание муки.
– Ишь какой нежный! – глумливо усмехнулся палач. – Уже и прижечь нельзя!
– Что вам от меня надо? – простонал Давид.
– Нам нужна правда! – ласково сказал инквизитор, не поднимаясь из-за стола. – Не обычное вранье, к которому все ведунцы с колдунами склонны, а правда! Признай свою колдовскую природу, назови имена остальных, выдай места ваших тайных радений, где вы пьете кровь младенцев и предаетесь противоестественным усладам, – и Гесс больше не попортит твою шкуру, безбожный колдун!
– Ты что, дурак? – устало проговорил Давид, откидывая голову к холодной и скользкой стене. – Или притворяешься? Какой я тебе колдун? Какие, на фиг, младенцы?!
Инквизитор грустно вздохнул.
– Поработай, Гесс, – велел он.
Палач приблизился, поигрывая кочережкой. Давид сжал кулаки, готовясь терпеть и не орать. На палец надавило крупное кольцо ИКП – ингибитора короткой памяти. Это было все, что у него осталось из спецоборудования, – видать, его благодаяние не счел колечко «диавольским». ИКП стирал воспоминания на глубину в пять—десять минут.
Виштальский, ругая себя, согнул палец с кольцом и послал мысленный приказ об активации. Заплечных дел мастер остановился, нахмурил лобик в полном недоумении, разглядывая орудие пытки.
– Чего я хотел? – пробормотал он, тужась вспомнить последние минуты жизни, стертые из памяти ингибитором.
– Кого ждем? – прикрикнул со своего места инквизитор. – Гесс! Ты что, заснул?
– Что-то я… – прокряхтел палач и вдруг просветлел лицом. – А! Зесса, да?
– Другого колдуна! – рявкнул инквизитор, наливаясь кровью. – Ты что, издеваешься?!
– Да чего вы… – плаксиво завел Гесс. – Щас я его…
Палач быстренько смотался к камину, накалил кочережку и вернулся к Давиду.
И снова Виштальский согнул палец с ИКП. Бодро семенящий Гесс замедлил шаги, потоптался, поглядывая то на инквизитора, то на Зесса, то на Давида. Он совершенно ничего не понимал.
– Колдовство! – взвыл инквизитор.
Подхватив рясу обеими руками, «Кощей» выкатился из-за стола и протопотал к Давиду. Обмахиваясь фигурой из двух пальцев, он придирчиво осмотрел прикованного галактиста – и заметил упущение.
– Ага! – вскричал инквизитор победительно, но Давид опередил его.
Жрец замер, тужась припомнить, зачем он покинул свое рабочее место. Выражение торжества помалу сходило с его острой мордочки.
– Чего это я? – пробормотал инквизитор.
Однако ж Давид упустил из виду Гесса. Палач каблуком припечатал к стене руку Виштальского. Кольцо со встроенным ИКП хрустнуло, разломилось, падая на пол двумя подковками.
– Колдуешь, гад?! – прохрипел Гесс. – Я те поколдую!
– Господь не оставил нас! – возликовал инквизитор. Бормоча заклинания, жрец подобрал совком обломки сатанинского колечка и спровадил в огонь.
– Продолжай! – велел он Гессу.
Палач с готовностью подхватил свою зловещую кочергу и ткнул Давида под левый сосок. Виштальский взвыл.
– Ша-арик! – заорал он. – Шари-и-ик!
