которому можно довериться. Кстати, не только выгляжу.
— Вы не сердитесь, я ведь тоже проверяю вас, — как и вы меня.
— Можно считать, что я выдержал экзамен?
— Почти, — улыбнулась Мэгги. — Приятного вечера, Джейк.
— Стоп-стоп. Мы договаривались, что я должен убедиться в вашей полной и абсолютной безопасности.
— Приятного вечера, Джейк, — снова улыбнулась Мэгги и открыла дверцу. — Завтра в семь на этом месте. Не проспите.
Нью-Йорк. Февраль 1934 г
Шон Хоук – живой, подвижный молодой мужчина лет тридцати с внешностью типичного ирландца, только не рыжий, а черноволосый, ростом немного уступавший Гурьеву, пусть и не настолько, чтобы потеряться в его тени – взволнованно мерил огромными шагами свой небольшой кабинет. Мэгги и Гурьев сидели в креслах друг напротив друга возле письменного стола и следили за мечущимся Шоном: Гурьев – с невозмутимой улыбкой, Мэгги – с тревогой и умоляюще. Хоук посмотрел сначала на Гурьева, потом на девушку:
— Это просто ни в какие рамки не укладывается… Как вы это себе представляете, Джейк?
— Понятия не имею, — пожал плечами Гурьев. — Это ведь вы – профессионал сыскного дела, Шон. Вам и карты в руки.
— Легко сказать, — пробурчал Хоук, косясь на Мэгги.
— Давай, я попробую поднять всё, что было напечатано о контактах Рассела с русскими, — сказала Мэгги. — Может быть, всплывут какие-то имена, даты. И потом, он наверняка устраивает показы своих коллекций. Не может же быть, чтобы он любовался ими в одиночестве?
— Хорошо. Начнём с этого, детка. А я попробую найти кого-нибудь, кто с ним знаком поближе, — Хоук вернулся к столу, снова взял в руки рисунок кольца. — Удивительная вещь! Вы не производите впечатления романтика, Джейк.
— Дело не в романтике, Шон, — Гурьев прищурился. — Это кольцо – не просто имущество моей семьи. Это исторический персонаж, и место его – именно на той исторической площадке, откуда его так грубо и беспардонно выдрали. С этим кольцом связано немало преданий и легенд, которые я назвал бы мистическими, если бы верил в мистику хоть на йоту.
— А вы не верите?
— Нет.
— Несмотря на ваше появление здесь?
— А вот представьте себе.
— Вы любитель парадоксов.
— Вовсе нет, Шон. Я сугубый практик. Заумное теоретизирование вовсе не относится к перечню моих пороков. Или добродетелей, неважно.
— Ну, хорошо. Давайте тогда приступим к…
— Один момент, Шон.
— Да?
— Я надеюсь на место в команде. У меня есть кое-какие навыки, которые могут оказаться очень кстати.
— Вы шутите.
— Отнюдь. Я собираюсь поучиться вашим методам. Мне кажется, это не будет лишним.
— У меня не школа для начинающих сыщиков, — фыркнул Хоук.
— А я не ученик. Я подмастерье.
— Мне кажется, нам не стоит отказываться, Шон, — подала голос Мэгги. — Джейк уже продемонстрировал совсем нешуточные для новичка таланты.
— Вы мне льстите, Мэгги, — скромно опустил очи долу Гурьев.
— Немного, — не стала отпираться девушка. — Совсем немного. Но помощник, который ещё и платит тем, кому помогает, — согласитесь, такая удача выпадает нечасто.
— Ну, отлично, — проворчал Хоук. — Двое на одного… Когда это вы успели сговориться, голубки?
— Вчера вечером, — обворожительно улыбнулся Гурьев. — Давайте обсудим финансовые вопросы.
— Превосходно, — Мэгги поднялась и направилась к двери, что вела из кабинета Хоука в приёмную. Взявшись за ручку, повернулась и улыбнулась обоим мужчинам: – Пойду, подготовлю бумаги.
Вот, подумал Гурьев. Что же это такое? Славный парень и отличная девчонка. Умница, симпатяга, не жадина, — всё, о чём только и может мечтать славный парень. А кожа у неё просто восхитительная. И цвет, кстати, мне жутко нравится. Ты дурак, Шон. Или ты хочешь стать президентом Соединённых Штатов?
Посмотрев на закрывшуюся за девушкой дверь, Гурьев продемонстрировал Хоуку все свои тридцать два великолепных зуба:
— Хотел сказать вам одну вещь, Шон.
— Какую?
— Если вы не женитесь на ней, смело можете претендовать на титул чемпиона мира по кретинизму.
— Это не ваше дело, приятель, — покраснел детектив.
— Ошибаетесь, — покачал головой Гурьев. — Хотите вы этого или нет, Шон, но вы уже попали в зону моего личного пространства. А это значит – вы мне не безразличны. Оба.
— Какое ещё такое личное пространство?!
— Как-нибудь объясню при случае, — несколько зловеще пообещал Гурьев. — Так что подумайте.
— Я подумаю, — хмыкнул детектив.
— Подумайте хорошенько, Шон. И не очень долго. Потому что все мы люди, а Мэгги – не из тех, кто будет вечно ронять слёзы над портретом прекрасного принца в образе начинающего пинкертона. Я пока не наблюдаю у вас никаких особенно выдающихся достоинств, Шон, в награду за которые вам полагается такое чудо, как Мэгги. Наверное, вы просто счастливчик.
— А кто вы такой, чёрт подери?! — проревел Хоук.
— Наставник заблудших, — без тени улыбки проговорил Гурьев.
— Идите вы к чёрту со своими проповедями, — буркнул, остывая, детектив. — Лучше расскажите, с чего вы, к примеру, собираетесь начинать?
— Ну, по-моему, не будет лишним понаблюдать за объектом.
— Очень остроумно. И что это, по-вашему, даст?
— Не знаю, — беспечно пожал плечами Гурьев. — Наблюдение располагает к размышлению. Мало ли, что нам доведётся увидеть?
Ему требовалось вывести детектива «в поле», заставить его начать наблюдение. Дальше всё должно было пойти быстрее. Своего Гурьев добился: Хоук, ещё немного поворчав, решил, что желание клиента – закон.
Нью-Йорк. Февраль 1934 г
Детектив с честью выдержал маленький экзамен, который устроил ему Гурьев. Слежку за Расселом он засёк мгновенно.
— Это что, конкурирующая фирма? — Хоук подозрительно уставился на Гурьева после того, как вдоволь налюбовался на троицу, сидящую в машине напротив входа в «Рассел Энтерпрайз», одного из
