Мем в это время соображал, как теперь отнять у псины свою законную добычу и, главное, будет ли добыча потом пригодна для допроса. По всему получалось, что принадлежат вымогатели векселя Тайной Страже и интересны будут Домовому в первую очередь, а уж с расследованием Нонора – как получится.
Переступив через Датара, Мем выбрался на крыльцо. Новый взрыв чудовищного рыка заставил его посмотреть наискось через двор, в сторону древнего кладбища. Там приостановились две фигуры; одна из них явно показывала что-то, совершенно не видное ночью и издалека, но в предмете этом можно было заподозрить квадратный полицейский жетон.
– Что здесь происходит? – крикнули оттуда, и Мем по голосу узнал одного из близнецов, которые везли его в лодке. – Остановитесь или будете арестованы!
Подойти, однако, братья побоялись.
– У вас наручники-то есть? – крикнул Мем с крыльца.
– Для тебя найдутся!
– Тогда сюда идите! Быстро!
Те сделали несколько шагов, но собака им сказала «ГРРРР», и они остановились. Мем вытащил из-за пазухи свой жетон и сам пошел к ним по дуге в обход собаки.
– Тайная Стража, – сказал Мем, предъявляя синюю печать.
Они перекарабкались через пару могил и сунули ему в нос точно такие же печати. В свете луны, фонарей и слабо светящихся облаков можно было разглядеть, что подписал их все тот же господин Рарон.
– Три медяка верните, – предложил им Мем, когда они ознакомились с документами друг друга.
– А там что? – один показал на свалку перед причтовым домом.
– Там улов лично для господина Домового. Вы где этих людей ждали? На пристани?
– Да.
– А почему? В прошлый раз они пришли со стороны лодочных сараев. Вы бы так их и ждали на своей пристани, если бы не песик!
Близнецы переглянулись и промолчали.
– Забирайте их теперь, я не буду руки пачкать, – гордо заявил Мем и развернул в мирное положение приготовленные для драки рукава.
– А... э... песик.
Песик был покладистым. Гвардеец только слегка ему свистнул, и тот покинул поле боя.
– Дяденька, дяденька, – плакал, выползая из трепаной кучи, какой-то мальчишка, – я не виноват... Они мне медячок дали, велели про дедушку сказать... Вот, хотите – заберите медячок...
Близнецы в это время вязали локти взрослым участникам бесславно проигранной битвы с «песиком».
– Иди ты отсюда со своим медячком, – замахнулся на мальчишку Мем, и тот мигом сиганул за низкую ограду.
Эргр Датар полоскал разбитую физиономию в тазу с водой.
– Вы сумасшедшие, – проговорил он, едва Мем переступил порог. – Вы все сумасшедшие, включая вашу собаку. Откуда она знает, кого можно кусать, а кого нельзя? А если бы она меня сожрала вместе с остальными, что тогда?
– Не сожрала бы, – примирительно сказал Мем.
– Она вообще не кусается, – укоризненно добавил гвардеец.
– А что ж они орали так?
Мем пожал плечами:
– Откуда мне знать? Ты тоже орал. Испугались, наверное.
Датар приложил к разбитому носу мокрое полотенце, хотел отвернуться, но удержаться не смог, все равно сказал:
– Вас охранять меня прислали, да? Почему вы позволили этому негодяю меня ударить? Вы плохо исполняете свои обязанности!
Мем ухмыльнулся и сел на лавку.
– Я исполняю их так, как считаю нужным. Этот негодяй просто обязан был вас ударить. Без этого сегодня было нельзя.
– Что это за разговор такой? – возмутился монах.
– Вот именно. Что за разговор, когда вы, пока вас не приложат хорошенько лицом о крыльцо, правды не скажете?
Датар швырнул полотенце в стену.
– Слушай, – сказал он зло. – Чего ты ко мне привязался? Чего вы все ко мне привязались? Я не желаю ни с кем из вас иметь никаких дел.
– Не буду говорить за других, но я здесь для твоего же блага.
– Хорошенькое благо!..
– Представь, если бы не было меня. Что дальше ты ответил бы про вексель и про твоего отца своему последнему гостю? Чем ты недоволен?
Датар поджал губы.
– Я недоволен тем, что моя частная жизнь входит в круг чьих-то служебных интересов, – заявил он.
– Давай начистоту, – предложил Мем. – Не будем играть в дружбу и расположение. Я прямо спрошу то, что надеялся выведать, втеревшись в доверие. Ты знаешь своего отца?
Датар молчал, держась за нос и приложив ладонь к поцарапанной скуле. Мем ждал.
– Я никогда его не видел, – сказал наконец монах. – И надеюсь, что не увижу. Никогда.
– Какой вексель он подписал и передал тебе?
– Опять двадцать пять, за рыбу деньги! Никакого! Он не умеет ни читать, ни писать! Он разбойник из Внутренней Области!
– Уже лучше, – подбодрил Датара Мем. – А что тогда делал тут господин советник?
– Не знаю и не хочу знать! И вообще я скоро уеду из этой страны. Здесь невозможно ничего, даже молиться. Я давно мечтал, теперь сделаю! Я хочу служить Единому, а не торговать верой в Него!
– Чтобы уехать, нужны средства, – покачал головой Мем. К мечтам о путешествиях у него было трепетное отношение, тут он монаха понимал и даже мог одобрить. Не с памятью о Веселом Береге под этим берегом жить.
– На это дело я средства достану!
– В одиночку его не осуществить.
– Компанию тоже найду!
– Ты обиделся на меня? Зря. Я ни в коем случае не думаю помешать тебе осуществить мечту. Просто если вы с... сам знаешь с кем... собрались делать это – делайте скорее. Иначе неприятности выберутся за пределы Чаячьего и расползутся по всей Столице. А то и по Таргену вообще.
– Мы примем к сведению, – кивнул Датар.
– Ложись спать.
– Ты дверь запереть не хочешь?
Мем махнул рукой:
– Теперь уж незачем. Все, кого я ждал сегодня, приходили.
– Тогда я сам запру. На всякий случай...
Мем не возражал. Он сидел, ухмыляясь, на лавке и был собой очень доволен. То, что он хотел видеть, он уже сегодня видел – в тот краткий промежуток, когда кухарка отправилась за благословением, а Датар провожал последних прихожан. Особенно искать для этого было не нужно. В закуте, где ночевал Ошка, старательно расправленная под матрасом, чтоб не мялась, лежала монашеская одежда, сшитая на человека ростом и статью поскромнее Датара – примерно на такого, как хозяин ложа, Ошка. Мем окончательно уверился в своей догадке. Ошка был молчальником. Причем не низшего ранга, что при его способностях к притворству неудивительно...
Утром, накормленный досыта Датаровой поварихой, Мем плыл в попутной
