Похоже, мне повезло. Никаких орудий убийства с моей стороны не торчало, а то бы они могли запросто располовинить меня или просто проткнуть. Держать стальную тушу было очень тяжело. Я едва слышал, что творится вокруг. Кажется, попавшие под робота расползались в стороны как дани, застигнутые на футоне. Кто-то верещал, кто-то стонал как ненормальный. И вдруг я понял, что вокруг меня на пять метров никого не осталось.
– Беги, бака! – заорал на меня распорядитель. – Бросай его и отскакивай!
Я оттолкнулся от монстра и отступил. Стокилограммовая туша робота обрушилась передо мной, громыхнув начинкой. Я огляделся. Народ молча таращился на меня.
– Бакусю! – крикнул рефери. – Пива герою!
Ко мне подбежала филиппинка с кружкой пива, и тут только поднялся настоящий радостный визг. Каждый почему-то решил хлопнуть меня по плечу или спине, так что пришлось несладко. А потом я остался только с нашими камайну. Должен был начаться третий бой, и посетители поспешили обратно к арене.
– Спасибо, Егор, – сказал испуганный и счастливый Пец. – А то бы моя победа стала поражением. На, держи. – Он протянул мне бумажку в пятьдесят рублей.
– Молодец, – добавил Тони и ткнул меня кулаком в живот. – Объявляю благодарность за спасение Аоки и Тайши.
– Вот, дарю призовой набор. – Гриб сунул мне в карман пачку, в которой брякнули таблетки.
– Гуляем! – взвизгнули девчонки.
И мы пошли подальше от места механического побоища. Мышцы у меня дрожали, словно я ночь напролёт метал мешки с песком или бегал вверх-вниз по пожарной лестнице небоскрёба. Но пиво слегка помогло расслабиться. А потом мы экстази закусили, с каждым камайну поделился, и ещё штук пять осталось.
– Всё, пошли на айбо смотреть, – скомандовал Тони минут через десять.
Мы подхватили разомлевших девчонок и потащились наружу. Далеко идти не пришлось – в соседнем подвальчике владелец арены устроил неплохое развлечение. Под песни разухабистой дзоку, которая коряво наигрывала на гитарах и чём-то нихонском, в загоне бились механические собаки.
– Я один раз такую программировал, – похвалился Пец.
– Только её в пять секунд замочили, – заржал Чипаня.
Пец обиделся и присосался к банке с пивом.
Смотреть на дерущихся айбо было не так интересно, как на мощных роботов, зато неопасно. Они хоть и подпрыгивали, чтобы клацнуть челюстями, но невысоко. Искры от усиленных собачьих боков так и летели. Айбо дрались сами по себе, без операторов. Видимо, их заранее накачали боевыми программами.
Народ тут болел за механических уродцев так же бурно, как и в предыдущем заведении. У каждого развлечения есть свои ценители. Но я пока плохо понимал, как почти одинаковые псы могут одолеть друг друга. А потом один недовольный зритель вдруг плеснул на арену что-то маслянистое, и собаки стали скользить. Толпа приободрилась и зашумела ещё больше.
Развязка не заставила себя ждать. Один айбо успел выпустить на лапах дополнительные шипы, а второй замешкался и получил пластиковой лапой по морде. Через мгновение он уже валялся на боку с пережатым горлом и сучил ногами. Я вдруг понял, что верещу вместе с камайну и прочими, просто прыгаю от восторга. Мимо с ворохом пивных банок в связке проходила филиппинка, я подхватил её и подбросил к потолку, чуть не разбив девушке голову о какую-то трубу. Но ей было почему-то не так весело, как мне. Филиппинка треснула мне по уху и убежала.
– Ты полегче, Егор, – сказал Гриб. – Больше не глотай дурь, ёси?
Тут на ринг выкатились айбо на колёсиках, и я решил поставить на одну симпатичного пса десять рублей. Чем-то он мне приглянулся. Букмекер поглядел на деньги уважительно и выдал мне засаленный купон.
– Зря ты на эту собаку поставил, – заявила Тайша. – Проиграешь.
– А ты?
– А я другую выбрала, с куцым хвостом. Это знаменитый ветеран, он почти не проигрывает.
Мы стали болеть за псов. Они резво катались на скутерах и бодали друг друга круглыми черепушками. Иногда поднимались на задние лапы и пытались скинуть врага на пол. Айбо свирепо рычали и щёлкали зубами. А колёса у скутеров скользили на масле от прошлого побоища, и сражение шло как-то хаотично. Каталки у айбо частенько врезались в борта, грохот при этом стоял порядочный. Но вопли зрителей всё равно его заглушали.
Я почему-то вспомнил, как родители приезжали ко мне в садик, когда у нас бывали футбольные матчи и борцовские состязания – ундокай. Мои предки болели на трибуне, шумя вместе с другими родителями, бабками и дедами. Мяч у меня в ногах казался огромным. А потом я вырос и однажды увидел в маркете такой футбольный мячик. Он целиком уместился у меня в ладони…
Тут я врубился, что всё-таки выиграл! Мой пёс изловчился и поддел задницу врагу, скутер у того занесло на повороте и опрокинуло. Народ возликовал, и я в том числе.
– Ксо! – рассвирепела Тайша и пнула борт байкерсом. – Это всё из-за соплей на ринге! Так нечестно! Что за идиоты, чему радуетесь? Вас надули, а вы? Флэш-моб какой-то, а не люди.
Но местный смотритель не принял её протест в расчёт, он его не услышал.
Смотреть на бешеных собак мне стало скучно, и я отправился к другому загону. Тот отгородили щербатыми бетонными плитами и повесили по углам галогеновые фонари. Пец увязался со мной и стал пояснять:
– Тут андроиды бьются. Только это мало кому интересно, уж лучше на людей смотреть. – В загоне и точно валялись два как будто человека, только голых. Я пригляделся и не увидел у них данконов. И правда андроиды. Они пыхтели и катались, молотя друг дружку кулаками. Только пластиковые спины звенели. – Видишь, как морды от злости кривятся?
Роботы вдруг расцепились и вскочили. Их лицевые мышцы выдавали что-то ужасное – свирепо скалились и тому подобное. Немногочисленные зрители захлопали и одобрительно взвыли.
– А им больно? – спросил я.
– Ты бака, что ли? Блок эмоций у них, конечно, имеется… Так, на удары реагирует. Какая же у чипов боль?
Я было засмотрелся на андроидов, но тут со стороны механических собак раздались женские вопли и вообще какой-то нездоровый гвалт. По-моему, шумела Аоки. Я отпихнул Пеца и кинулся туда. И успел только, чтобы увидеть – напротив девушки стоит набычившись какой-то отоко в длиннополом суйкане и пытается ухватить её за руку. Как назло, камайну вокруг не оказалось, а я чуть не успевал. Аоки вдруг вытянула ладонь и коснулась плеча парня како-то мелкой штукой. Послышался треск, мелькнула голубая искорка. Отоко взвыл и ударил Аоки в живот.
А тут и я подоспел. Ухватил дерзкого подонка за ухо и потащил на себя, выкручивая пальцы. Он заверещал и попытался достать меня кулаками, да только напрасно выворачивался, коленками сучил.
Я рывком развернул его к себе мордой и левой рукой, сжатой в кулак, припечатал ему в лоб. Отоко хрюкнул и обрушился на заграждение, за которым разминались айбо. Пластик треснул и провалился, и отоко вместе с ним. Он упал на спину прямо перед оскаленной мордой одной из собак. Народ ахнул.
Я тоже, по правде говоря, испугался – вдруг пёс вопьётся ему в горло? Пусть он гад и бакаяро, но все же. Но парень оказался крепче, чем я думал. Он вскочил на карачки и ринулся прочь из загона. Перед самым барьером он вскочил, выдернул что-то круглое из кармана плаща и метнул за спину. И тут же пропал в толпе, запетлял как крыса между ящиками.
– Не дышать! – взвизгнул кто-то.
На головами у нас раздался резкий хлопок, повисло облачко сиреневого дымка. Я зажал нос пальцами. Толпа вокруг стала стремительно рассеиваться – все кинулись в разные стороны. Кто к выходу, а кто к андроидам. Аоки подхватила меня под руку и поволокла к двери. Глаза у неё были выпучены.
Я не выдержал и сделал вдох. В желудке моментально возник комок тошноты, голова закружилась, а мышцы отозвались резкой судорогой. Воняло одновременно нечищенным тойрэ и гнилым мусором. Но тут, на удачу, мы протолкнулись наружу, в морозный воздух.
– Уф, – выдохнула Аоки. Лицо у неё покраснело. Мы отпихнули нескольких блюющих людей и отбежали подальше от проклятого заведения. Я сделал пару глубоких вдохов, и тошнота улеглась. – Где камайну-то?
