от убийцы, когда пыталась реанимировать труп. Да, да, это был именно труп несчастной женщины, несмотря на признаки жизни, которые она подавала. Теперь я удивлялась, как мне не пришло это в голову там, возле ванной. Ведь это было так очевидно. И совершенно недоказуемо!
Когда старенькая соседка рассказала, как в ванной включился свет, у меня вдруг все стало на свои места. Не знаю, как Неля оказалась в ванной: может, он вошел, когда она там уже была, или она решила принять ее перед завтраком, когда он уже был в квартире. Мне казалось более верным первое предположение – из-за того, что дверь осталась открытой. Преступник собирался провернуть все по- быстрому, ему нужно было всего несколько минут для осуществления плана, а потом он мог удалиться, исправив кое-что в квартире. Нелю убило током. Я где-то читала о том, что при попадании в воду включенных электроприборов, сразу же происходит короткое замыкание. Ток моментально проходит через воду и через тело жертвы, находящееся в воде. Никаких следов или ожогов не остается, смертельный разряд воздействует на все тело равномерно. Напряжение роли не играет. Достаточно обычных двести двадцать вольт. Это мог быть фен, бритва, да любой бытовой электроприбор!
Я, казалось, видела, как все произошло. Неля ожидала кого-то. Свидание предстояло романтическое и женщина решила принять ванну. Это только в кино героиня может где угодно, когда угодно и даже весьма эффектно. Обычной женщине, тем более, если ей хорошо за…, лучше привести себя в боевую готовность заранее. Тот, кого она ждала, вошел в ванную комнату неожиданно. Скорее всего, у него был свой ключ от ее квартиры. Но его появление не напугало Нелю. Может быть, смутило, но она его не боялась. В ванной не было следов борьбы, когда я вошла, значит, она подпустила его совсем близко. Ему пришлось придумать отговорку по поводу того, что в руках у него был электроприбор, и он ее придумал так, что сумел не насторожить ее. Дальше все произошло мгновенно: он бросил включенный в сеть прибор в воду, и все было кончено за считанные секунды. Со стороны это выглядело как обыкновенный сердечный приступ. Подозрение могли вызвать только две вещи: расширенные зрачки и перегоревшие пробки. Первую, он надеялся, не заметят, а вторую он собирался устранить.(Благо, в сталинках счетчики находятся прямо в квартире, так что ему не пришлось бы даже маячить на лестничной клетке). И вот тут появилась я. Он совершил ошибку, оставив дверь открытой. Когда я позвонила, он бросился к ней, но понял, что, услышав звук поворачивающегося ключа. Я не уйду отсюда никогда. И он позволил мне войти, укрывшись в дальней комнате. Основная часть плана была уже приведена в действие. Оставались только перегоревшие пробки, но связать одно с другим было непросто. Я бы и не связала, если бы мне не пришло в голову поговорить с соседкой, от которой я услышала о чудесным образом восстановленном свете. Если кто-то что-то исправил, значит это кому-нибудь нужно, подумала я и оказалась права.
Признаки жизни у Нели, которым я была свидетелем, тоже имели свое объяснение. Именно с людьми, пораженными током, возможны подобные явления. Дрожь, судороги пальцев и лицевых мышц, все это вызвала я сама, невольно применив некое подобие искусственного дыхания, когда тормошила тело, пытаясь вытащить его из воды. Нет, Сердце Нели остановилось немного раньше, чем я ее обнаружила, она была уже мертва, когда я пыталась помочь ей.
Как только до меня дошло, что же именно произошло с женой знаменитого писателя (а дошло до меня сразу же, как только соседка упомянула про включившийся в ванной свет), я принялась лихорадочно соображать, что же мне делать дальше. Соседка еще что-то говорила, но я ее почти не слышала. Меня волновало совсем другое. Куда мне теперь со своими открытиями? В милицию? Ага, так меня там и ждут. Это только в кино добрые дяденьки в милицейской форме бросаются вызволять граждан из неприятностей и землю носом роют, чтобы найти преступника. В жизни существует план и, как мне доподлинно было известно, реальные стражи порядка весьма озабочены тем, чтобы нераскрытых преступлений было как можно меньше. То есть, лучше бы их вообще не было, но это уже из области сказок. Однако бравые парни всеми силами стараются сделать сказку былью и браться только за те дела, которые можно раскрыть, не особо утруждаясь. Мое утверждение отнюдь не голословно. Столкнулась я как-то с этим явлением лицом к лицу. У меня в троллейбусе свистнули паспорт. То есть хотели свистнуть кошелек, а вместо этого прихватили записную книжку, «одетую» в обложку из натуральной кожи. На ощупь она вполне могла сойти за кошелек, так что немудрено, что вор второпях малость ошибся. Проехала я на том троллейбусе всего одну остановку и пропажу обнаружила сразу, как только сошла. Замок на сумочке был аккуратно расстегнут и записной книжки, за обложку которой был засунут паспорт, не было. Естественно, я решила обратиться в милицию. Но не сразу. Сначала я пошла в то место, где выдают паспорта, и честно сказала, что паспорт украли. Зря я это сделала. Нужно было соврать, что потеряла, тогда бы и проблем не было. Но слово не воробей. Служащий, едва услышав про кражу, заявил, что мне надо заявить в милицию и только потом рассчитывать на новый документ.
Отправилась я в отделение по месту прописки. И снова меня подвели длинный язык и честность. Я рассказала все как было: как ехала в троллейбусе и так далее. Видели бы вы, как просветлело лицо беседовавшего со мной участкового при этих словах! Он просто просиял и, уточнив, на какой именно остановке я сошла с транспорта, радостно объявил, что заявление надо подавать в то отделение, которое находится в районе той троллейбусной остановки… Надо сказать, что к тому моменту я уже здорово вымоталась, бегая, высунув язык, по городу. Дело было летом, стояла жара, я взмокла и устала. Но в третье по счету отделение все же пошла. Без паспорта жить не хотелось. Здесь, общаясь с дежурным, я уже вела себя крайне осторожно. Парень настолько очевидно пытался от меня отделаться, что я испытала даже нечто вроде злорадства, отвечая на его вопросы. Деваться ему было некуда, кража произошла на их территории, у меня теперь был большой опыт в этих тонкостях. Когда дежурный оказался припертым к стене, он вдруг тяжело вздохнул и сказал:
– Может, все-таки не будете подавать заявление?
– А как же без паспорта? – Растерялась я.
– Пойдите еще раз в паспортный стол и скажите, что потеряли.
У меня не было уверенности, что из паспортного стола меня не отфутболят куда-нибудь еще и я отрицательно покачала головой. Парень сразу посуровел, записал что-то в журнал и швырнул мне бумажку, на которой значился номер кабинета. Через час я, подав заявление, с чувством выполненного долга отправилась домой. Буквально на следующий день меня ждал сюрприз в почтовом ящике. Это было официальное письмо из милиции, где официальным языком сообщалось, что в результате тщательно проведенных розыскных мероприятий ими установлено, что никакой кражи не было, а я все…выдумала. От обиды я расплакалась. Мало того, что они наверняка даже не пытались что-то делать, так еще и объявили меня лгуньей! К счастью, в тот же вечер меня ждал еще один сюрприз. Вор, обокравший меня, оказался совестливым, и я с изумлением обнаружила в своем почтовом ящике свой паспорт и записную книжку! Знающие люди объяснили мне позже, что ничего удивительного в моей истории не было. Менты терпеть не могут такие бесперспективные дела как мое, которые увеличивают в их отчетах процент нераскрываемости, вот и придумывают всякие отговорки. А мелким мошенникам чужой паспорт ни к чему, и они довольно часто подбрасывают документы владельцам таки образом.
Короче, в тот раз мне повезло, но остался мерзкий осадок. Поэтому теперь я сильно сомневалась, стоит ли сообщать о чем-либо ментам. У них все так красиво сложилось: несчастный случай, никакого криминала, чистота и порядок на вверенном участке. А тут я со своими неудобоваримыми фактами. В лучшем случае меня просто пошлют куда подальше, в худшем – решат, что я сама приложила руку к этому делу. Оно мне надо?
Решив, наконец, что в милицию я отправлюсь в самую последнюю очередь, я почувствовала даже некоторое облегчение. Но все это не означало моего нежелания разобраться в том, что же произошло, кто и за что убил Нелю? Раз уж я так решила, следовало поступать, как положено в приличном частном сыске. С чего там начинают? Правильно, с выяснения круга общения жертвы. А кто лучше знает, с кем общалась в последнее время Неля, как не ее ближайшая соседка-пенсионерка? Вдохновленная этими выводами, я принялась осторожно расспрашивать старушку, кто и когда заглядывал в гости к ее соседке. Я не забыла разговор мальчишек во дворе, когда один из них признал в выскочившем следом за мной мужчине поклонника Нели, но у меня был еще один подозреваемый. Чью тайну хранила Неля, получая за это более чем достойное вознаграждение? Вот-вот! Хранить-то она хранила, но мало кому понравится находиться в зависимости от другого человека, тем более, если человек этот ненадежен. Я не сомневалась, что В глазах Кибиткина Неля была ненадежной, ведь, как известно, нет ничего опаснее брошенной женщины. Это как мина замедленного действия – никогда не знаешь, когда произойдет взрыв. Поэтому первый мой вопрос был
