И время, и пора, на мой взгляд, наступили, когда возлюбленный, откушав жареной курочки, фаршированной изюмом, рисом и черносливом, приступил к поглощению десерта – сладкого пирога с яблоками и корицей. Скрестив за спиной пальцы на удачу, я осторожно приступила к делу.
– Ужин понравился? – Для начала спросила я.
– Отменный. Ты будешь великолепной хозяйкой! – Восторженно отозвался Борис, слизывая приставшую к верхней губе крошку.
– Значит, теперь я могу попросить тебя…
Я не успела даже закончить фразу, а чуткое ухо профессионала уже уловило опасность.
– Не сейчас. Видишь – я ем. – Сказал он, настороженно кося на меня глазом.
– Но выслушать-то ты меня можешь? Ведь ты ешь не ушами. Обиженно возразила я. На это возразить ему было нечего и я быстренько выложила немногочисленные результаты своего усиленного мозгового штурма, включая булочников.
– Опять ты за свое. – Укоризненно покачал головой Борис. – Ну скажи, зачем тебе это? Не стоит тявкать вслед хорошо обученным псам, запомни это раз и на всегда.
– Насчет псов – это ты пожалуй чересчур самокритично. – Покачала я головой. – Но я с тобой не согласна. Разве вам не нужны свежие идеи?
– А кто сказал что они свежие?
– Разве нет?
Он покачал головой, глядя на меня как на упрямого ребенка.
– Хорошо. Пусть я ничего полезного не придумала, но пойми, я хочу как-то помочь в поисках, быть полезной. Вот чем вы сейчас занимаетесь? Ну хотя бы приблизительно?
– Ничего интересного. Отрабатываем связи по всем пропавшим девочкам. Родственники, знакомые, друзья… Обычная рутина. Завтра вот придется тащиться за двести километров, в крошечный городок. – Борис понял, что проговорился и прикусил язык, но я уже заглотила наживку и немедленно спросила:
– Кого вы собираетесь допрашивать в этом маленьком городке?
– Я же сказал – родственников, знакомых… – Попытался отвертеться Борис, но не тут то было. Когда надо – у меня хватка как у бульдога. Пришлось бедняге признаваться, что на завтра намечен разговор с родителями Катеньки Полонской. Я решила, что обязательно должна туда попасть, чего бы мне это ни стоило.
Это стоило мне оч-чень много. Я еще никогда не прикладывала столько усилий, чтобы добиться чего-то от мужчины. Когда я, наконец, услышала в ответ на произнесенную в тысячный раз просьбу вожделенное «да», то чувствовала себя такой разбитой, что даже представить себе не могла, как смогу завтра подняться в шесть утра, тем более, что на часах уже было четверть третьего.
Борис, очевидно, на это и рассчитывал, но я не собиралась отступать на полпути и уже в полшестого не только смогла продрать глаза и найти наощупь ванную комнату, но и приготовила легкий завтрак, состоящий из крепкого кофе и сэндвичей. Все мои утренние хлопоты имели вполне определенную цель: не дать Благоверному потихоньку выскользнуть из квартиры, На что он вполне был способен.
Заметив мою невыспавшуюся но бодрую физиономию в дверях кухни, Борис постарался скрыть свое недовольство. Он наверняка уже жалел о своем обещании, но нарушать свое слово было не в его правилах. Поэтому, быстренько перекусив и побрившись, он недовольно бросил:
– Готова? Тогда пошли. И не отставай. Мне с тобой возиться некогда.
ГЛАВА 12
Всю дорогу Борис упрямо молчал. На его лице застыло выражение недоумения. Похоже, он никак не мог взять в толк, каким образом мне удалось его провести и заставить взять с собой на задание. Пусть немного помучается, – злорадно подумала я, вспоминая собственные усилия, приложенные прошлой ночью для достижения своей цели, – бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
Наконец мы въехали в чистенький уютный городок, утопающий в садах и пышной зелени, так как большую часть его составлял частный сектор. Борис медленно следовал за впереди идущей служебной машиной. Свернув несколько раз и немного поплутав по узким улочкам мы остановились возле внушительного двухэтажного коттеджа из красного кирпича. Борис заглушил мотор, вылез из машины и пошел к дому в сопровождении двоих оперативников. Я потрусила следом, стараясь казаться как можно незаметнее. Но он все же обнаружил меня и сурово сдвинул брови:
– А ты куда собралась?
Я посмотрела на него заискивающе.
– Тебе здесь не место. – Категорически заявил он. – И нечего так пялиться на меня. Это дело милиции.
Я, конечно, понимала, что он старается держать марку перед подчиненными, но все равно было очень обидно.
– Ну что тебе стоит разрешить мне просто тихо посидеть в стороне и послушать, что будут говорить ее родители? Никто не узнает, что я не из ваших, а я обещаю, что даже рта не раскрою! Честное слово.
– Нет, ты просто невыносима! Твое присутствие здесь – полная самодеятельность. Оно ничем не оправдано. Дело касается серьезных вещей и я не допущу, чтобы мне мешали исполнять служебный долг. Даже если речь идет о тебе.
Я опустила голову и уставилась на носки своих туфель. Но не потому, что мне было стыдно за свое поведение, а для того, чтобы Борис не заметил полыхавший в моих глазах огонь негодования. Так поступать было нечестно, но что я могла поделать?
Борис тем временем подозвал одного из оперативников и приказал, указывая на меня:
– Проводи-ка девушку к машине и проследи, чтобы она там осталась.
Тот ухмыльнулся и кивнул, сделав шаг в мою сторону. Я обиженно фыркнула, развернулась на сто восемьдесят градусов и отправилась обратно, в раскаленное нутро пыльной машины.
Всю накопившуюся злость я сорвала на ни в чем не повинной дверце, захлопнув ее с такой силой, что она жалобно задребезжала. Я опустила стекло и, подперев голову рукой с тоской уставилась на крыльцо дома, где Борис о чем-то совещался с остальными оперативниками. Слов я расслышать не могла, но увидела как дверь открылась и все прошли в дом, за исключением плотного, лысеющего милиционера с кирпично-красной физиономией, того самого, которому Борис велел держать меня в машине.
Время шло, а Борис все не показывался. Я почувствовала, что хочу есть. Если не считать чашки кофе и проглоченного на ходу бутерброда, у меня со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было. Уже битый час я сижу здесь и мне это порядком надоело. Но я решила быть терпеливой, надеясь узнать что-то важное из первых рук. Прошло еще полчаса и мои благие намерения потихоньку сошли на нет.
Я выползла из машины и решила попытать счастья с краснолицым постовым. Он заметил мои маневры и скосил глаза в мою сторону с явным намерением не выпускать меня из виду. Похоже, у него были вполне определенные инструкции на мой счет, но мне так осточертело торчать в машине, что я рискнула и приблизилась к нему, стараясь придать себе независимый и беспечный вид.
– Долго они там возятся. – Сказала я, чтобы завязать разговор.
– Как положено. – Пожал он плечами. – А ты чего вылезла? Велел же начальник в машине сидеть.
– Так ведь жарко.
– Это точно. – Его голос немного оттаял и я, вдохновленная этим, поспешила воспользоваться наметившимся взаимопониманием.
– Можно я на минутку туда загляну? – Спросила я как можно невиннее. – Только спрошу у вашего начальника сколько еще ждать и сразу назад!
Наверное, я сказала это недостаточно убедительно, потому что постовой внезапно сдвинул широкие брови и прорычал угрожающе:
– А ну брысь обратно в машину. Сказано – сиди и не высовывайся, вот и сиди. И чего только тебя сюда принесло.
Я рассердилась всерьез. С чего это он вздумал на меня орать. Ладно еще Борис, а то этот. Когда я злюсь, то сначала действую, потом думаю, а не наоборот. Так произошло и сейчас. Я не придумала ничего умнее, как попытаться проскользнуть мимо охранника внаглую, надеясь во-первых, на свою ловкость и быстроту, а во-вторых, на то, что если мне удастся прорваться в дом, то несговорчивый мент побоится устраивать истерику при посторонних.
