караульными территории.
– Черт, – сказал Келли. – Там что-то творится, что-то неладное. Что-то очень серьезное. Я просто чувствую это.
Примерно час спустя в кабинете Карен Медоуз раздался неожиданный звонок. Она с головой зарылась в нескончаемую кучу бумаг и обрадовалась такому предлогу отвлечься от ненавистного занятия. Не меньше, чем Келли был рад отвлечься от так называемого творчества чуть раньше в тот же день.
Но этот звонок был очень необычный. Кроме того, что он был очень неожиданный, как Карен нехотя призналась себе, он был еще и очень приятный.
– Добрый день, Карен. Это Джеррард Паркер-Браун.
Боже мой, подумала она. Ей и в голову не приходило, что он может позвонить ей. Она механически думала, что при данных обстоятельствах это ей придется преследовать его, если она хочет довести разговор до конца.
Вслух же она сказала только:
– О, здравствуйте.
– Я просто позвонил сообщить вам, что мой запрос пока что не привел ни к каким результатам, – сказал полковник. – Никто из тех, кому я показал ваши картинки, не опознал по ним парней из паба, так же как никто из моих людей не подошел сказать, что он был там.
Ну, это для меня не сюрприз, подумала Карен. Но все же ей было любопытно, зачем полковник позвонил ей, если ему нечего сказать, да еще так скоро.
– Но я на этом не остановлюсь, уверяю вас, Карен, – продолжал полковник. – Я проведу внутреннее расследование и уверен, это нам что-нибудь даст.
Карен это не убедило, но она ничего не сказала.
– Даже если они были солдатами, они могли быть и друзьями юного Коннелли из другого полка, кто знает? Но я еще не сдался, Карен, и, как только мы найдем что-нибудь, хоть что-нибудь, я сразу же вам сообщу. Обещаю.
– Спасибо большое, – сказала Карен.
Она не знала, что еще сказать. На самом деле ей казалось, что здесь вообще больше говорить нечего. И продолжала думать о том, что же заставило Джерри Паркера-Брауна так быстро позвонить ей, лишь затем, чтобы не сказать ровным счетом ничего. Она понимала: он не из тех людей, которые делают что-то без какой-либо на то причины.
– Между тем я подумал: а что если нам встретиться? Выпить и немного поужинать, – вкрадчиво продолжил Паркер-Браун.
Карен чуть не упала со стула. Что бы там ни крутилось в ее голове относительно этого звонка, но чтобы полковник Джеррард Паркер-Браун пригласил ее на свидание… Такое не могло прийти ей на ум. Но похоже, именно это сейчас и происходит. И она была до такой степени растеряна, что не смогла даже по- человечески ответить.
– Ну… Я не знаю… Хм.
Он прервал ее бормотание:
– Я знаю, что это непростительно нагло. Но все мои вечера заполнены лишь армейскими делами того или иного рода. А сегодня так случилось, что я свободен. И – я просто подумал – какие у вас планы? Если хотите, мне просто до черта надоело проводить свободное время одному.
Последнее не особо льстило, но полковник – или Джерри, как, Карен полагала, ей следует теперь думать о нем, – сделал так, что стало понятно: он свободный мужчина. И она подозревала, что он сделал это намеренно.
– Ну, я не знаю.
Она продолжала колебаться и в то же время злиться на саму себя. Да что же не так? Почему ее так сбило с толку приглашение на свидание? Хотя она, конечно же, знала ответ на этот вопрос. Ее последний, вовсе безрассудный роман, который был для нее так важен, происходил с женатым мужчиной – младшим сержантом Филом Купером – и закончился полным разочарованием в мужчинах вообще. Когда жена Купера узнала обо всем, он сразу же прекратил отношения с Карен. Потом он, конечно, пытался начать все заново, но сердце Карен было уже разбито. По-настоящему разбито. И после этого печального эпизода, который, кроме всего прочего, мог еще и помешать ее карьере, Карен полностью отключила все свои чувства. Уже почти год, как ее сердце и ум были полностью закрыты даже для намека на романтическую сторону жизни. Как только Купер перестал для нее существовать, секс стал для Карен неинтересен. И желаний изменить что-либо с тех пор у нее не возникало.
Паркер-Браун снова прервал ее, за что она была ему благодарна, так как подозревала: он, очевидно, выводит ее, а вместе и себя из затруднительного положения.
– Послушайте, ничего особенного, – сказал он убеждающим голосом. – Просто двое людей, у которых, я полагаю, может быть очень много общего и которые, я надеюсь, смогут стать друзьями, выпьют и поужинают вместе. Вот и все.
Карен следовало отдать ему должное. Он умел красиво говорить.
– Ну, сегодня вечером я свободна… – начала она.
На самом деле она была свободна практически каждый вечер. За исключением тех вечеров, когда работала. И это, она подозревала, и было то самое «общее».
– И?
Карен глубоко вздохнула и услышала, как отвечает ему:
– С удовольствием.
И она понимала, что это действительно так. Что было для нее самой еще одной неожиданностью.
Он зашел за ней в восемь тридцать, как и сказал. На нем были голубые джинсы, черная куртка и ярко-белая футболка. Куртка была очень стильная. Карен разбиралась в одежде. Возможно, подумала она, это куртка от Пола Смита. Карен была рада, что он оделся просто. Это был ее стиль. Она тратила огромную часть своей зарплаты на эксклюзивные дизайнерские вещи, но предпочитала спортивный костюм от DKNY или куртку от Армани более строгой одежде.
На ней были широкие брюки цвета хаки и куртка с абстрактной вышивкой. Она подумала, что их костюмы отлично сочетаются.
Он выглядел хорошо, чего уж там. И очень молодо. Она уже догадалась, что Джерри года на четыре- пять моложе ее сорока трех, но без формы он выглядел даже моложе. И привлекательней, подумала Карен. Но с другой стороны, ей никогда не нравилась форма. По ее мнению, она была неизбежным злом, связанным с некоторыми профессиями, и она была просто счастлива навсегда избавиться от своей, когда перешла работать в уголовно-следственный отдел.
Она незаметно оглядела его с ног до головы. Копна волос песочного цвета, смеющиеся глаза и улыбчивость делали его очень привлекательным мужчиной. Ей придется пересмотреть свое мнение о том, что он похож на героя с квадратной челюстью из старых журналов для мальчиков. Вот и все.
Он принес букет белых роз, которые подал ей, слегка поклонившись.
– Прошу извинить мои старомодные привычки, но я так воспитан, – сказал он, широко улыбаясь.
При этом он выглядел и говорил так, будто пытался слегка пошутить, но Карен подумала, что, возможно, он просто говорил правду. В конце концов, если кто и окончил частную школу и носит печать Сэндхерста – то это Джеррард Паркер-Браун. Даже его имя о многом говорило. Карен могла себе представить, из какой он семьи.
– Я думала, что двое друзей просто посидят и выпьют вместе, – сказала она и смягчила свои слова улыбкой.
– Да, это так, но по пути был ларек, где продавали эти розы, и я не смог удержаться.
– А. Вы любите цветы?
– Да. Садоводство – моя страсть. Точнее, была.
Казалось, он уже хотел рассказать ей что-то, но потом остановился. Что было вполне разумно. В конце концов, они стояли на пороге ее квартиры, не вполне подходящее место, чтобы обмениваться
