– Знаешь что – как насчет того, чтобы нам пообедать где-нибудь в воскресенье, когда у нас у обоих, будем надеяться, найдется свободное время?
Карен сразу же воспрянула духом. И, даже не пытаясь делать вид, что раздумывает, сразу же ответила:
– Это было бы замечательно.
Карен вернулась в офис раньше часа, все еще пребывая в прекрасном расположении духа. И снова Джерри не сказал ни слова о деле Алана Коннелли, но теперь и у Карен не было ни малейшего желания возвращаться к этой теме. На самом деле, к ее собственному удивлению, ей удалось выбросить из головы все дурные предчувствия относительно как самого полковника, так и его полка.
И несмотря на то что она повторяла себе: «Ты должна быть осторожной и помнить о прошлых ошибках», она, все еще в приподнятом, веселом настроении, спустя более часа наконец решила перезвонить Келли.
– Итак, чем ты там занимался, старый пидор? – весело спросила она.
Келли сразу же рассказал ей о третьей смерти в Хэнгридже, и от ее хорошего настроения не осталась и следа.
– Вот дерьмо, – сказала она. – Дерьмо.
– Я полагаю, тебе не сказали о Джослин Слейд.
– Нет. Ни черта мне никто не сказал, – ответила она.
– Но я думал, что ты просмотрела записи в суде по делам о насильственной смерти.
Карен прокляла себя. Ей и в голову не пришло, что это необходимо. По крайней мере, не на этой стадии. Даже до этих двух свиданий с Джерри она никак не думала, что командующий офицер девонширских стрелков будет намеренно сбивать ее с пути, не сообщит ей об еще одной смерти у него в части.
И теперь, особенно после утренних надежд на возможность более близких отношений с Джеррардом Паркером-Брауном и того многообещающего поцелуя, она чувствовала себя обманутой. Она постаралась сконцентрироваться на разговоре с Келли.
– Я проверила записи только о Крейге Фостере, – сказала она. – Я не просила их проверить, были ли еще смерти в Хэнгридже.
Она призадумалась.
– У них там новый клерк. Старина Реджи Ройд помнил все. Он, наверно, сам бы мне все сказал.
Она замолчала. Келли ничего не говорил.
– Вот дерьмо, – опять сказала она.
– Ага, – сказал Келли.
Карен пыталась навести порядок в своих мозгах. Решить, что ей делать дальше.
– Послушай, Келли, ты сейчас где?
– Дома.
– Ладно. Мне надо официально проверить то, что ты сейчас сказал. Это меняет все. Не лезь дальше в это дело. Хорошо? Прошу тебя, ничего не делай, пока я не перезвоню. Договорились?
– Конечно, – ответил Келли.
Келли улыбался. Он медленно ехал по тусклой, застроенной краснокирпичными домами улице, в поисках жилища Маргарет Слейд. Когда Карен ему позвонила, он уже был в Рединге. Келли знал, что она не одобрит его идею разыскать маму Джослин Слейд. Поэтому он сразу же решил ничего ей не говорить. Ложь пришла быстро и легко, и у него не было ни малейшего намерения следовать увещеваниям Карен и не делать ничего, пока она не перезвонит.
Жилище миссис Слейд оказалось квартирой над забегаловкой, где подавали рыбу с картошкой, в самой непривлекательной, по мнению Келли, части города, который, со своими зданиями-башнями в центре и отсутствием какой бы то ни было индивидуальности, был в общем и целом совершенно непривлекательным.
Келли пришлось позвонить в звонок четыре раза, прежде чем Маргарет Слейд наконец ответила. Что-то подсказывало ему, что она дома. И если необходимо, он мог простоять, нажимая на звонок, хоть до вечера. Потому что дело принимало серьезный оборот.
Женщина, которая в конце концов открыла дверь, выглядела болезненно-бледной, тряслась, ее волосы, явно крашеные (рыжевато-коричневого цвета), редкие и растрепанные, обрамляли ее белое лицо. Келли понадобилось не более пяти секунд, чтобы понять – она пьяна, хотя час был еще довольно ранний, не больше двух дня. Но это было не то пьяное состояние, которое ассоциируется с закрытием паба или уходом с веселой вечеринки. Это было состояние хронического алкоголика. И Келли узнал его в тот же миг. В конце концов, у него был большой опыт. Он вдруг понял, что алкоголизм и был той странной болезнью, о которой Крейг Фостер не рассказал своим родителям. И, вполне возможно, Джосси ему самому об этом не рассказывала.
Когда Келли поздоровался с Маргарет Слейд, она смотрела на него ничего не видящими глазами.
– Я ничего не продаю и не покупаю, не выходя из квартиры, и у вас нет никакого шанса обратить меня ни в одну из религий, какие только были придуманы человеком, – сказала она.
Маргарет стояла, прислонившись к двери, и, когда та качалась на своих петлях, она медленно качалась вместе с ней.
Он улыбнулся.
– Я ничего не продаю и не покупаю. И уж конечно не проповедую, – сказал он.
– А-а…
Он видел, что она наконец сфокусировала свой взгляд на нем, хотя с трудом, как будто обдумывая ситуацию. Она выглядела озадаченной.
– У меня должно быть уплачено за квартиру, – продолжала она. – Отчисления идут прямо из моих социальных выплат.
Она нахмурилась, смотря на него, казалось, с каким-то недоумением. Келли ничего не сказал.
– И Майклу только что исполнилось семнадцать. Ему не обязательно ходить в школу.
Она наклонилась немного поближе, и Келли поглотило облако спертого запаха алкоголя. Келли не очень возражал. Печально, но даже старые и перегоревшие испарения алкоголя не вызывали у него отвращения. Как это бывает с бывшими курильщиками, которые получают маленькое удовольствие от пассивного курения.
– Тогда кто ты такой, твою мать? – спросила она и, не дав ему шанса ответить, добавила: – Я вас знаю?
Келли покачал головой:
– Это касается вашей дочери, миссис Слейд.
– Моей дочери? – Глаза снова стали пустыми, язык заплетался. – У меня нет никакой дочери. Больше нет.
– Я знаю. Я бы хотел поговорить с вами о ее смерти.
– Так вы из армии? – перебила его Маргарет Слейд. – Тогда можете убираться ко всем чертям. Ненавижу эту гребаную армию. Во-первых, я никогда не хотела, чтобы моя Джосс шла туда. И она, я думаю, осталась бы жива, если б послушала меня. Так что валяйте. Я вам сказала. Убирайтесь вы ко всем чертям.
Она толкнула дверь, как будто собиралась захлопнуть ее перед его лицом.
– Нет, миссис Слейд, я не из армии.
Маргарет Слейд не слушала. Дверь продолжала закрываться. Он подставил ногу. Это неправда, что журналисты всегда делают так. Келли помнил, что до сих пор он один лишь раз пытался это сделать. На этот раз на дверь давила маленькая, довольно хрупкая женщина, и процесс был по крайней мере не столь болезненным, как в прошлый раз, когда на ее месте был крупный мужчина в хорошей физической форме.
Келли решил вломиться.
– Послушайте, – сказал он в быстро сокращающееся пространство между дверью и косяком. – Есть вероятность, что ваша дочь была убита, миссис Слейд.
