– Рассеянный и поддатый.
– Нет. Я серьезно хотел бы начать розыск по всем телам, найденным в состоянии сильного разложения, причем по всей стране.
– За какой период?
– С восемьдесят девятого по две тысячи второй.
– Ты хоть представляешь, сколько за это время найдено жмуриков?
– Так это возможно или нет? Через институты судебно-медицинской экспертизы?
– Немедленно посмотрю у нас, на набережной Рапе, и еще позвоню коллегам, чьи личные телефоны у меня есть. Хотя бы так, до понедельника. В любом случае на это потребуется время.
– Спасибо.
Я отключился и улегся на землю у стены, укрытой черными елями. В перерывах между проблесками света их тени окутывали меня холодом. Я поднял воротник плаща и стал дожидаться звонка от Фуко.
В голове мелькали разные гипотезы, но на деле ни одна не проникала в сознание. Спрятавшись за домом, я чувствовал себя в безопасности. По крайней мере, сюда Сарразен за мной не явится…
45
Телефонный звонок заставил меня вздрогнуть. Я мгновенно проснулся.
– Это Фуко. У тебя есть чем записать?
Часы показывали 14.10. Он добрался до Конторы на Орфевр, 36, и обратно меньше чем за двадцать минут. Неплохо.
– Записываешь?
– Давай!
– Того парня зовут Али Азун. Сейчас он живет в Лионе. Но предупреждаю: он со странностями.
Я записал координаты психиатра и поблагодарил Фуко, а тот пробормотал в ответ:
– Я остаюсь в Конторе. Все равно выходной пропал. Поищу в архивах что-нибудь, хоть отдаленно похожее на это твое убийство. Как знать, может, что и найду. Я перезвоню.
От этих слов у меня потеплело на сердце. Расследование снова сплотило нас. С трудом поднявшись, я вернулся в здание. Набрал номер психиатра. Представился и сразу приступил к делу:
– Я звоню насчет Тома Лонгини.
– Опять? Вчера мне уже звонили по этому поводу.
– Звонил мой заместитель. Мне нужно кое-что уточнить.
После напряженного молчания он заговорил:
– По телефону я не стану отвечать ни на один вопрос. Пока не увижу официального документа. Ваш коллега, как мне показалось, чувствовал себя не очень уверенно. К тому же у жандармов есть полное досье по этому делу. Вам стоит только…
– У нас появились новые факты.
– Какие факты?
– Тома Лонгини может быть замешан в двух убийствах – Манон и ее матери, Сильви Симонис.
– Смешно. Тома не может быть замешан ни в каком убийстве.
Известие об убийстве Сильви не удивило Азуна. Видимо, жандармы уже говорили с ним. Я продолжал:
– Я как раз и звоню затем, чтобы узнать ваше мнение о его виновности.
Он снова помолчал, потом продолжил более миролюбиво:
– Почему бы нам не перенести этот разговор на понедельник? Вы пришлете мне факс и…
– Речь идет не о поставке шоколада, а об уголовном расследовании. Причем срочном!
Напряжение немного спало.
– Как теперь зовут Тома Лонгини? – спросил я.
– Жандармам это известно. Разве они вам не сказали? А я ничего не знаю.
– Почему мысль о его виновности кажется вам смехотворной?
– Тома не убийца. Вот и все.
– Его же подозревали в смерти Манон.
– Из-за дурацкого усердия ваших коллег. Бедному мальчику здорово досталось в полицейском участке.
– Вот и расскажите о его травме. О его реакциях.
– Так вы от меня ничего не добьетесь, майор. Пришлите мне завтра по факсу официальный документ, доказывающий, что вы ведете расследование по поручению судьи, тогда и поговорим.
– Я всего лишь хочу выиграть время. Если это ложный след, лучше бросить его сразу.
