– Худшая из всех.
67
И снова коридоры.
Снова префект со своими ключами святого. Петра.
Мы странствовали по Ватикану под покровом тайны.
Но мы были не одни – нас сопровождали два священника атлетического телосложения. Кардинал, превосходивший ростом своих телохранителей, шел быстрой, энергичной походкой, придерживая сутану. Его наперсный крест, а может быть, четки, которые я не заметил, позвякивали в такт его шагам.
Еще одна лестница. Резерфорд отпер дверь. Теперь мы шли по подземелью. По моим оценкам, мы должны были проходить под двором Пинии. Я слышал о секретных архивах Ватикана – подлинных, а не тех, что открыты для исследователей. Запасниках, хранящих тайную память Святого престола.
Здесь уже не было ни картин, ни резьбы. Бетонные потолки голы и покрыты бороздками. Для освещения пользовались лампами в металлических сетках. Один за другим следовали залы, в которых на стальных полках плотными рядами стояли папки желтого или бежевого цвета. Хранилище выглядело как архив любой бюрократической организации. Я задыхался от запаха бумаги и пыли. Ни ван Дитерлинг, ни Резерфорд не снисходили до комментариев.
Еще одна дверь, поворот ключа.
За дверью обнаружилось погруженное в сумерки помещение высотой в человеческий рост. На стенах – полки с сотнями книг. Чувствовалось, что воздух здесь поддерживается в определенном состоянии и является объектом неустанной заботы. Резерфорд подтвердил:
– Температура здесь никогда не превышает восемнадцати градусов. Влажность тоже под контролем. Максимум пятьдесят процентов.
Я приблизился к серым переплетам с золотым тиснением на корешках. На всех было одно и то же слово: INFERNO,[26] за которым следовало число: 1223, 1224, 1225… Позади меня раздался голос ван Дитерлинга:
– Вы знаете, что такое «преисподняя» библиотеки, не правда ли?
– Конечно, – ответил я, не спуская глаз с пронумерованных корешков. – Это помещение, куда ссылают запрещенную литературу: эротические книги, описания насилий, все сюжеты, не прошедшие цензуру…
Он приблизился и провел длинными пальцами по шеренге томов:
– Всем полицейским следовало бы быть интеллектуалами. Всем полицейским следовало бы учиться в семинарии… В Ватикане не плохо бы ввести такую специализацию. Здесь у нас находится «преисподняя в преисподней» – собрание всех книг о дьяволе.
– Неужели их так много?
– Это необъятная тема, которая нас всегда интересовала.
Он указал на проем в глубине комнаты, которого я не заметил:
– Прошу вас.
За проемом оказалась комната, еще меньше. В центре стоял письменный стол с компьютером и настольной лампой: читальный зал.
– В этой «преисподней», – продолжал сановник, – мы выделили уголок для литературы, посвященной «лишенным света».
Серые книги на полках, те же самые позолоченные надписи INFERNO…
– Мы объединили здесь все свидетельства о негативных NDE. Тексты, картины, рисунки, всяческие упоминания. Это редкий феномен, но повторявшийся на протяжении веков, его следы мы находим в самых древних цивилизациях. Меняются слова, религии, но это все та же история. Выход из тела, туннель, тоска, демон…
– Почему вы это скрываете?
– Я вам уже сказал. Мы не хотим содействовать злу. Представьте себе, что будет, если средства массовой информации завладеют таким секретом. Психическое путешествие, которое позволяет войти в контакт с дьяволом. Тогда бы месяцами только об этом и говорили. Сатанизм уже захватил многих. В одной Италии, по нашим оценкам, насчитывается три тысячи сатанинских сект. Не стоит усугублять проблему.
Кардинал подвинул стул к письменному столу:
– Устраивайтесь. Мы покажем вам некоторые важные документы.
Прежде чем я успел сесть, ван Дитерлинг надел очки и набрал код на клавиатуре компьютера. На экране появился герб Святого престола: папская тиара и два скрещенных ключа святого Петра.
– Мы не можем вам предоставить оригиналы. Никто к ним не притрагивался уже многие годы.
Он схватил мышку.
– Читайте и запоминайте, – сказал он, щелкнув по иконке. – Мы не разрешим вам ничего вынести. Ни одна строка не выйдет за пределы этого зала.
Я уселся, программа уже работала.
– Оставляю вас наедине с этим ужасным легионом, Матье. Легионом проклятых. Помилуй их, Господи. Lux aeterna luceat eis, Domine.[27]
68
Первый документ относился к VII веку до нашей эры. Из вводной заметки следовало, что это фрагмент
