Я отметил присутствие различных орденов и конгрегации: черные плащи бенедиктинцев, сутаны цистерцианцев цвета топленого молока, красно-синие кресты тринитариев. Были тут и женщины. Белые с голубыми полосами покрывала маленьких воительниц матери Терезы или, намного реже, черные плащи с красным крестом на плече монахинь ордена Гроба Господня.
Толпа хором подхватила «Аве Мария». Эти слившиеся в едином порыве голоса вонзились в меня как клинок, отдавшись в груди острой и вместе с тем сладкой болью.
Передо мной с озабоченным видом прошел человек в сутане. Богослужение его явно не занимало. Без сомнения, местный священник. Я остановил его жестом:
– Будьте любезны, я ищу резиденцию епископа.
– Монсеньора Перье?
– Мне надо повидать его как можно скорее.
Через плечо он кинул взгляд на базилику:
– Сегодня это сложно. Сегодня – праздничный день.
Я вытащил удостоверение полицейского.
– У меня неотложное дело.
Он наморщил лоб. Я здесь явно был не ко двору.
– Вам следует дождаться конца службы.
– Ну а где же все-таки находится его резиденция?
– На вершине холма, немного выше.
– Я его там и подожду.
– Идите к парку и прямо у входа увидите указатель. Я передам ему, что вы его ждете.
Я снова пустился в путь. Серое небо отражалось в мокром асфальте, вспыхивавшем резкими бликами. В этих унылых улицах с теснящимися друг к другу гранитными фасадами было что-то до боли печальное и вместе с тем сильное, несокрушимое.
Я дошел до ограды парка, уже зная, что у меня не хватит терпения ждать здесь. Сбегаю-ка я быстро в Бюро медицинских освидетельствований. Пройдя через парк, я обнаружил резиденцию епископа, размеры которой говорили сами за себя.
Я вошел в вестибюль. Оштукатуренные стены, большое распятие напротив входа, деревянная скамья. Я сел и зажег сигарету.
В глубине коридора хлопнула дверь.
Появился священник, орущий в мобильный телефон:
– Мои эксперты прибудут через два часа. Я иду за картой пациента сам, потому что вы не потрудились прислать ее нам. Ведь Бюро сегодня открыто?
Я посторонился, чтобы дать ему пройти. В ту же секунду я понял, что он говорил о Бюро медицинских освидетельствований. Я вышел вслед за ним и окликнул его, когда он закрывал мобильник.
Мужчина посмотрел на меня враждебно. Казалось, он только что сошел со страниц одного из романов Бернаноса. Щеки ввалились, глаза фанатика, сутана заношена до блеска. Я спросил, действительно ли Бюро сегодня открыто. Он подтвердил. Я добавил:
– Вы ведь туда и идете, не правда ли? Мне тоже надо бы к ним попасть.
Он смерил меня неприязненным взглядом:
– Кто вы?
– Я полицейский. Меня интересует одно зарегистрированное чудо.
– Какое?
– Агостина Джедда. Август восемьдесят четвертого года.
– Вы не найдете никого, с кем можно поговорить об Агостине.
– А я надеялся найти ее карту, расспросить монсеньора Перье и врача, который вел это дело.
На лице священника появилась усмешка. Под кожей заиграли желваки.
– Никто не скажет вам самого главного.
– Даже вы?
Мужчина подошел ближе. От его сутаны пахнуло сыростью:
– Сатана. Агостину спас Сатана.
Еще один любитель дьявольщины. Как раз то, что мне нужно. Я сказал иронически:
– Дьявол в Лурде? Не правда ли, это похоже на конфликт интересов?
Священник медленно покачал головой. В его презрительной улыбке засквозила растерянность:
– Вовсе нет. Дьявол приходит сюда, чтобы вербовать. Слабость и отчаяние – его любимая почва, а Лурд – рынок чудес. Люди здесь готовы верить во что угодно.
– Кто вел дело Агостины?
