Дуглас играл на ее теле, словно на арфе, извлекая прежде неведомые и ей самой звуки. Но это все касалось взаимоотношений двух взрослых людей, и в них не было места ее детям.
И Таня все яснее понимала, что вряд ли что изменится в будущем. Дуглас хотел, чтобы Таня продала свой дом в Марине и переехала жить в Лос-Анджелес, к нему. Он хотел, чтобы они поженились этим летом и отправились на яхте в двухмесячное свадебное путешествие во Францию. Таня поинтересовалась, как ей в этом случае поступить с детьми. Дуглас непонимающе посмотрел на нее и предложил отослать детей к отцу. Он не мог понять, что Тане хочется по возможности быть и со своими детьми, а не только с ним. Таня не желала менять детей на Дугласа. Ей нужны были и они, и он.
Съемки «Ушедшей» закончились в феврале, и Таня, как и планировалось, осталась еще на два месяца для завершения работы над фильмом. Закончили они как раз тогда, когда присуждали премии Академии киноискусства. Их предыдущий фильм, «Мантра», был номинирован по пяти категориям, включая номинацию «Лучший фильм», но вот сценарий в этот список не попал. Дуглас уверенно заявил Тане, что она получит «Оскар» за «Ушедшую».
Таня пообещала пойти с Дугласом на церемонию награждения и с волнением ожидала этого дня. Она купила себе платье от Валентино, а Дуглас пригласил визажиста и парикмахера, работавших с ними во время съемок. Когда они вышли из лимузина, Таня выглядела необычайно эффектно. Ее платье мерцало бледным серебром, и рядом с Дугласом она выглядела, словно греческая богиня. Таня знала, что дети сейчас видят ее по телевизору, сидя в своих общежитиях, и она помахала им рукой. Вечер оказался долгим и утомительным – и разочаровывающим: «Мантра» не получила «Оскара» по номинации «Лучший фильм». Дуглас сохранял внешнюю невозмутимость, но Таня видела, как заходили желваки у него на скулах, когда прозвучало название другого фильма. Он продолжал злиться до конца вечера. Дуглас не умел проигрывать.
Теперь Таня поняла, что имел в виду Макс. Дуглас был одержим властью и успехом. Для него они были своего рода наркотиком. Если Таня останется с ним, он всегда будет контролировать ее, принимать решения за нее и изгонять из жизни ее детей. Таня знала, что для нее это неприемлемо, как бы ей ни нравилось все остальное. Когда они снова ступили на красную ковровую дорожку и двинулись к выходу, Таня шла, склонив голову, и думала об этом.
Они должны были посетить этим вечером полдюжины приемов, но Дуглас не пожелал туда ехать, поскольку не получил «Оскара». Он был запрограммирован на признание и успех. Все остальное причиняло боль его самовлюбленной натуре, и Дуглас не мог этого вынести. Дуглас должен был побеждать, он неизменно должен был властвовать надо всеми, даже над ней. Тане больно и нелегко было признавать это, но закрывать глаза на реальность она не имела права. В конце концов, она не юная глупышка, ослепленная блеском и значительностью избравшего ее мужчины. Да, Дуглас любил ее и хотел на ней жениться, но Таня хотела жить нормальной жизнью, в которой было бы место и ее детям и которую Дуглас не мог ей предложить. Эти тревожные мысли неумолимо подтачивали чувства, которые она питала к Дугласу.
– Правда, отвратительно? – спросил у нее Дуглас по дороге к гостинице. Сначала Дуглас хотел, чтобы Таня поехала к нему, но теперь передумал. Раз он упустил «Оскар», ему хотелось остаться одному. – Терпеть не могу проигрывать, – сказал он сквозь зубы, когда они подъехали к «Беверли-Хиллз» и вышли из машины. Дуглас собирался проводить Таню до бунгало и ехать домой. Он пребывал в очень скверном расположении духа.
Он дошел с Таней до входа в бунгало и поцеловал ее. Таня внимательно смотрела на него. Она могла подождать с разговором, действительно было бы жестоко усугублять его сегодняшнее огорчение. Но именно сегодня Таня вдруг поняла, что Дуглас хотел заполучить ее как трофей. Звезда-сценарист, которая, по его мнению, должна была в следующем году завоевать «Оскар». А если она его не завоюет, что он будет с ней делать, ведь Дуглас был зациклен на победе.
– Дуглас, я так больше не могу, – виновато произнесла Таня.
Дуглас выглядел таким разъяренным, что почти пугал ее. Он принял их проигрыш слишком близко к сердцу. Таня видела на церемонии награждения Макса, и Макс тоже был расстроен и разочарован. Но он тем не менее нашел в себе силы улыбнуться и дружески обнять Таню. Для Макса существовала и иная жизнь за пределами волшебного мира кино. Для Дугласа – нет. Для него мир кинобизнеса был всем.
– Чего не можешь? – Дуглас с удивлением посмотрел на нее. Он не понимал, о чем она говорит. Какое- то время Таня питала надежду на совместную жизнь, но теперь она хотела уехать, вернуться в Марин, к своей реальной жизни. – Проигрывать в день награждения? Да, я тоже. Не беспокойся, Таня, на следующий год мы выиграем наверняка.
– Я не об этом, – сказала Таня, с сожалением взглянув на Дугласа. – Мне нужны отношения, в которых было бы место и для моих детей. Они – часть моей жизни, и я не могу обойтись без них, а они без меня. А я должна буду это сделать, если останусь с тобой. Я не хочу лишать себя детей, потому что меня выбрал такой человек, как ты.
Дуглас застыл, глядя на нее.
– Ты что, серьезно? Ты же сама говорила, что твои дети – взрослые.
– Им восемнадцать и девятнадцать лет. Я пока не готова отпустить их. Они еще несколько лет будут со мной. И мне это нравится. Они всегда были важной частью моей жизни. Я не могу отказаться от них ради того, чтобы быть с тобой.
– И что же ты хочешь мне сказать?
Дуглас был ошеломлен. Ему никогда и в голову не приходило, что Таня может поступить так. Он невольно задумался: а ушла бы она от него, если бы он сейчас держал в руках «Оскара»? И ответил себе – возможно, нет. Победа – это все, и Таня тоже это знает. Ничто так не вредит мужчине, как запах поражения.
– Я хочу сказать, что я так больше не могу, – произнесла Таня тихо, но твердо. Она дрожала, но Дуглас этого не замечал. Этот разговор был нелегким для нее. – Для меня и для моих детей такие отношения неприемлемы.
Услышав эти слова, Дуглас кивнул, отступил на шаг, коротко поклонился, развернулся и зашагал прочь, не сказав ни слова. А Таня осталась стоять, глядя ему вслед. Ей было жаль Дугласа и еще больше жаль себя. Дуглас ничего не понял. Возможно, он любил ее – в основном за ее талант. Но даже если и любил, он никогда не полюбил бы ее детей. А их она не сменяла бы ни на один «Оскар», ни на одного мужчину.
Таня вошла в бунгало. Ее вещи были собраны, работа над фильмом закончилась. Таня задержалась в Лос-Анджелесе лишь для того, чтобы пойти с Дугласом на церемонию награждения. Через две недели ее дети должны были приехать домой на летние каникулы, а назавтра Таня должна была вот уже второй раз за год расплатиться и покинуть бунгало номер два. Настало время свернуть цирковой шатер и отправиться восвояси.
