Лебедева еще не успел полностью подействовать, и она смотрела на Макарова мутными глазами.
— Что с ней? — резко спросил Макаров.
— Сильное наркотическое опьянение, — ответил эксперт, собирая походный чемоданчик.
— Она сможет отвечать на вопросы? — встревожился Макаров.
— Какое-то время сможет. — Лебедев защелкнул замочки чемоданчика. — Я, Родион Георгиевич, не прощаюсь, посижу в кабинете Мечислава Николаевича.
Эксперт вышел, демонстративно громко хлопнув дверью. Между тем один из одинаковых господ занял место у вешалки, перекрывая выход, второй — у стола Ванзарова, держась чуть сзади Макарова, а третий, бесцеремонно отпихнув Джуранского, встал за спиной Уваровой.
— Посторонних прошу выйти! — покосился заведующий Особым отделом на непонятливого ротмистра.
— Мечислав Николаевич, пожалуйста, навестите Курочкина! — как можно мягче попросил Ванзаров.
Джуранский резко кивнул и выскочил из кабинета.
— Мне тоже выйти? — мирно спросил сыщик, собирая со стола бумаги в докладную папку и незаметно пряча дерзкую записку Ланской.
— Останьтесь… — Макаров схватил стул и сел так близко к Уваровой, что задел ее колени.
Взгляд девушки прояснился. Она осмысленно вглядывалась в особиста.
— Пожаловала матерая ищейка! — выдавила из себя Уварова и улыбнулась.
— Где нашли? — проговорил Макаров, неотрывно разглядывая арестованную.
— В «Черной Башне» — спокойно ответил Ванзаров.
— Где?!!
— Модный салон курения опия некоего Ивана Богородова на Седьмой линии.
— И что она там делала?
— Хотела купить опий. Но у хозяина кончился запас… — Родион Георгиевич излишне нервно подправил усы. — И госпожа Уварова отправилась в аптеку Пеля за морфием. Но благодаря ротмистру Джуранскому подозреваемая была задержана в вагоне конки.
— Оказывала сопротивление?
— Госпожа Уварова не в состоянии была даже сидеть, и господину Лебедеву пришлось оказать первую помощь прямо на месте.
— Она приняла опий?
— Боюсь, что опием здесь не обошлось… — проговорился Родион Георгиевич.
Макаров резко повернулся и в упор посмотрел на сыщика.
— Вы ее уже допрашивали? — с холодной угрозой спросил статский советник.
— Нет, нет, Николай Александрович! — отмахнулся Ванзаров. — Во-первых, дама в таком состоянии, что еле ворочает языком. А во-вторых, я же помню вашу просьбу! Вот ее вещи…
Сыщик показал на дамскую сумочку. Ее тут же схватил агент, который держался за спиной Макарова.
— Лебедев приводил барышню в чувство, а ротмистр обеспечил повышенные меры безопасности… — продолжил Ванзаров. — В соответствии с вашими инструкциями.
— Хорошо, главное, что мы ее поймали! — сказал статский советник, поднимаясь. — Доставим к нам, там и в чувство приведем, и говорить научим.
Агент, стоявший за спиной Уваровой, резко поднял девушку. Она не смогла устоять и повисла беспомощным кулем у него на руках.
— Она не сможет идти сама, — Ванзаров старался, чтобы в его голосе случайно не проявилась нотка жалости. — Ротмистру пришлось нести ее на руках.
Агент швырнул Уварову обратно на стул и брезгливо отряхнул пальто.
— Вот, значит, как! А офицеров убивать — сил хватает! — медленно протянул Макаров и вдруг с размаху влепил Уваровой пощечину. — Встать! Ты у меня вприпрыжку побежишь!
Статский советник хлестал девушку, не снимая перчаток. Шлепки получались тихими, но сильными. Уварову мотало из стороны в сторону, и, если бы ее не удерживал агент, она свалилась бы на пол после первого удара. Макаров бил с оттяжкой, явно получая удовольствие.
Сыщик совершенно растерялся. Он знал, что в Особом отделе не брезговали никакими методами. Но то, что он увидел сейчас, казалось средневековой дикостью.
— Встать! — вновь приказал заведующий Особым отделом.
Уварова каким-то чудом медленно поднялась сама, выпрямилась и посмотрела в лицо мучителю.
— Пошла!
Уварова качнулась и сделала шаг к Макарову.
— Вы думаете, что пытками остановите борьбу народа за свободу? — Она хрипло засмеялась. — Скоро ты узнаешь, как ошибался, полицейский!
— О, заговорила! — Макаров улыбнулся. — Хотите прочитать революционную речь? Я предоставляю вам для этого отдельную камеру! Пошла вперед!
Уварова послушно сделала еще один шаг, находясь от особиста на расстоянии вытянутой руки.
— Отмщение близится! Будь ты проклят, палач! — крикнула Уварова и неожиданно сунула руку под распахнутый полушубок.
Блеснуло лезвие финки.
Статский советник среагировал молниеносно. Он умело отпрянул в сторону, и нож лишь чиркнул по обшлагу его пальто. По инерции Уварова полетела вперед, уткнулась плечом в живот Макарова, оттолкнулась и вновь занесла руку для удара.
Родион Георгиевич еще подумал, что Надежда совсем не умеет работать ножом. Любой мужик на ее месте пырнул бы Макарова, и дело с концом…
Оглушающе грохнул выстрел.
Уварова неестественно замерла с занесенным ножом. Агент, который стоял за Макаровым, знал свое дело. Пуля прошила девушку насквозь. Но Уварова еще пыталась нанести удар, хотя Макаров уже отпрыгнул к стене, а жизнь вытекала жирным пятном крови на ее блузке.
Надежда качнулась, выронила нож и кулем свалилась на пол.
Прошло не более двух секунд.
Родион Георгиевич очнулся.
От удара дверь распахнулась так, что чуть не слетела с петель. В кабинет ворвался Джуранский. Ротмистр выставил руку с наганом, не зная в кого стрелять.
Сыщик среагировал первым.
— Ротмистр, смирно! — рявкнул он.
Джуранский вздрогнул и посмотрел на своего начальника.
— Что происходит? — глухо спросил он.
— Все в порядке! Господам из Особого отдела пришлось стрелять.
В дверях появились встревоженные чиновники сыскной полиции. Среди них уже толкался Лебедев.
— Господа, все в порядке, прошу расходиться! — громко и четко крикнул Ванзаров.
Джуранский снял боек с огневого положения, опустил наган и сунул в кобуру под пиджаком. Он с удивлением рассматривал тело девушки, скорчившееся на полу.
Макаров не подал вида, что происшествие его хоть как-то коснулось, и быстро отдавал команды. Двое агентов подняли тело и поволокли из кабинета. Агент, стрелявший в Уварову, спрятал в карман финку и вышел вслед за напарниками.
Статский советник ледяным тоном приказал Джуранскому закрыть за собой дверь.
— Родион Георгиевич, я прекрасно осведомлен о вашей нелюбви к особым методам работы… — жестко сказал заведующий Особым отделом. — Поэтому должен кое на что открыть вам глаза. Барышня, которую вам наверняка сейчас жалко, никакая не Надежда Уварова, а Фаина Бронштейн…
Макаров сделал паузу, отбил пальцами по столу нервную дробь и продолжил:
