Инь и Ян

Перед закрытым занавесом. Маса катит кресло, в котором сидит Фандорин, от одной кулисы к другой.

Маса (сварливым голосом): Доосите анохито-о тайхосимасэн дэсита? Анохито-но иу кото-о доосите синдзимасита ка? Мудзай-но сёко га накатта нони…

Фандорин: Юдзай но сёко мо накатта. (Задумчиво.) Да и пистолета у него не было.

Маса: Э?

Фандорин: Стой-ка. Томарэ. (Маса останавливается.) Дзю-о сагасун да. (Делает жест, из которого ясно, что речь идёт о пистолете.) Дарэ кара хадзимэё?

Маса: Арукася.

Фандорин (подумав): Ёси. Икэ.

Маса поклонившись разворачивается и быстро уходит.

Фандорин крутит колёса, двигаясь в противоположном направлении. Чертыхается от сотрясения.

Навстречу ему из-за кулисы выходит Инга с лампой в руке. Увидев каталку, вскрикивает.

Инга: Вы? Как я испугалась! Что вы здесь делаете в темноте?

Фандорин (мрачно): К-катаюсь. Почему вы не у себя? Разве вы не понимаете, как это опасно? В доме убийца.

Инга: Я знаю… Но не могу поверить. Может быть, это всё-таки кто-то чужой? Кто- то, пришедший оттуда, снаружи? (Показывает рукой в сторону — оттуда как раз донёсся очередной раскат грома.)

Фандорин: Нет, это кто-то отсюда, изнутри.

Инга (передёрнувшись): Я ведь и слуг хорошо знаю. Они мне почти как родные. Я часто бывала у покойного дяди Сигизмунда. Он меня очень любил… Ужасно, как это всё ужасно…

Фандорин: Ужасно, что я прикован к этому чёртову креслу. Мой слуга действует, а я только д-дедуктирую. Да и то не слишком эффективно… Инга Станиславовна, ради Бога, вернитесь к себе и запритесь. Если с вами что-то случится, я себе не прощу.

Инга: Да что я? Кому я нужна, кому опасна? Вот вы… Преступник знает, что вы идёте по его следу. А вы со сломанной ногой, беспомощный, и совсем один. Знаете, вы очень храбрый. И ещё… Вы настоящий джентльмен. Даже не спросили, куда я иду с лампой, среди ночи.

Фандорин: Угадать нетрудно. К вашему жениху.

Инга: Да. Дедукция, в самом деле, не из сложных… Ян, конечно, у себя во флигеле. Добывает вакцину, колет ею кроликов. Вокруг убивают, похищен веер, единственное его достояние, а Ян помнит только о своей науке. Я боюсь за него.

Фандорин: Пожалуй, в самом деле лучше, если вы с ним будете держаться вместе. Что же до веера, то передайте Яну Казимировичу, что он нашёлся. Это была не кража, а так, недоразумение.

Инга: Правда? Эраст Петрович, милый! (Порывисто нагибается и целует Фандорина.) Как я вам благодарна! Не знаю, как вам это удалось, но вы настоящий гений!

Фандорин (смущённо): У вас все гении…

Инга: Не все. Только вы и Ян. И, знаете… Мне жаль, что я не встретила первым вас.

Убегает. Фандорин смотрит ей вслед. Уезжает.

4. Тикусё!

Открывается занавес с левой стороны. Это кухня. Глаша неистово колотит большим деревянным молотком — отбивает мясо. Сзади появляется Аркаша, бесшумно подходит. Встаёт, грозно сложив руки на груди. Оглушительно кашляет.

Глаша с визгом отскакивает, замахиваясь своим молотом.

Аркаша: Чтой-то вы, Глафира Родионовна, в ночь-полночь вздумали кухарничать?

Глаша: Ох, напугалась как! Боязно в комнате сидеть. Когда дело делаешь, меньше страх берёт.

Аркаша: А коли сюда злодей зайдёт, да станет в вас из револьвера палить?

Глаша: Я его тогда вот этим. (Показывает молот.) А что ж вы-то не почиваете?

Аркаша (горько): Страдаю-с. Ранили вы меня изменнической стрелой в самое сердце. Эх, Глафира Родионовна! На кого променяли-с? На идолище поганое, на язычника! А это грех-с, перед отечеством и Господом Богом! За это вас черти на том свете на сковороду посадят! Голым профилем-с!

Глаша: Довольно совестно вам, Аркадий Фомич, про мой профиль такое выражать! Не ваша забота. И руку пустите, больно!

Аркаша: Не моя забота? Эх вы, Евины дочки. Глядите, после не пожалейте. Это я сегодня никто, лакей-с, а завтра, может быть, стану всё. Захочете ко мне подсластиться, а я на вас и не гляну-с. Не пара вы мне будете.

Глаша: Что это вы так загордились-то? С каких барышей?

Аркаша: Об том вам знать незачем-с. А только упускаете вы, Глафира Родионовна, своё счастье. (Наступает на неё.) Говорите правду, как на святой исповеди: тискались с косорылым?

Глаша: У самого у вас рыло накось! И дух изо рта! А Масаил Иваныч мужчина чистенький, гладкий!

Аркаша: Вот ты как? Гулящая! Истреблю!

Отбирает у неё молот, замахивается. Глаша пронзительно визжит.

Из-за кулис выскакивает Маса, воинственно шипя и выставив вперёд руки.

Аркаша отбегает. Глаша прячется Масе за спину.

Аркаша (размахивая молотом): Не моги драться! Нет такого закона, чтоб басурманы русского человека ногами по харе мордовали!

Маса: Давать вопрос.

Аркаша: Вопрос можно, только руки прибери. И коленками не приседай.

Маса: Арукася и докутор Диксон друзья?

Аркаша: Чево? Какой они нам друг! Они сами по себе, мы сами по себе.

Глаша (всхлипывая): Брешет он! Чуть не каждый вечер к англичанину ходил. Сколько раз мне хвастался! Масаил Иваныч, он меня за плечо! Больно! (Плачет.)

Маса (наступая на Аркашу): Дрозьки — это радз. Докутор друг — это два. Дедукция. Давай-давай. Вести господин. Дерать допрос.

Глаша: Так его, Масаил Иваныч! Он дрожки сломал, и с доктором-покойником всё шушукался, и ещё вокруг барышни всё крутился, шпионничал! Он убивец, больше некому! И меня истребить грозился! Чуть жизни не лишил!

Громко плачет.