– Не прикасайся ко мне! – пискнула Лидия и, схватив щетку для волос, запустила в него.
Он с легкостью поймал щетку одной рукой и бросил на кровать. Когда Лидия повернулась к комоду в поисках нового метательного снаряда, Брюс не стал мешкать, подскочил к ней, подхватил на руки и перенес в соседнюю комнату.
– Ты играешь нечестно, – пролепетала Лидия. Посмеиваясь, он спустил с ее плеч платье и принялся покрывать их поцелуями, пока, дрожащая, она не прильнула к нему.
– Нечестно? – рассмеялся Брюс. – Это называется чувственностью, моя голубка.
Он расстегнул платье у нее на спине, и его пальцы, скользнув внутрь, коснулись нежной кожи. Его жаркое прикосновение пробудило в ней столь долго дремавший голод.
– Держи меня, Брюс! – прошептала она, прижимаясь к нему.
Запустив пальцы в его волосы, она распустила короткую косичку у него на затылке.
– Да, Лидия. Я не отпущу тебя, потому что намерен всю ночь заниматься с тобой любовью, – сказал он.
С тихим шорохом ее платье упало к ногам. Его руки в немом восторге заскользили по ее округлым формам. На ней еще оставались шелковая сорочка, нижняя юбка и чулки. Сорочку и юбку Брюс снял.
Теперь Лидия стояла перед ним нагая, в жемчужном ожерелье и шелковых чулках, поддерживаемых голубыми кружевными подвязками. Томимая желанием, Лидия покрывала его лицо и шею поцелуями, купаясь в неге его жарких объятий. И, утопая, льнула к нему как к единственному спасению в море эротической страсти.
– Неужели все это происходит наяву, а не во сне?
– Наяву, – посмеивался Брюс. – Ты прекрасна.
Он взял в руки ее груди и нежно пощекотал пальцами розовые бутоны сосков, затем пробежал по ним языком. Лидия изогнулась.
– Брюс! – Ее пальцы впились в его сильные руки, и она потерлась о его тело. – О, Брюс, что ты делаешь со мной?
– Дай мне решить эту маленькую проблему, – предложил он, не отнимая рта от ее груди.
Брюс перенес ее на постель и принялся исследовать каждый дюйм ее соблазнительного тела. Достигнув пупка, он подул в него и, коснувшись кончиком языка, услышал, как она хихикнула. Не выпуская из рук ее грудь, он взглянул на нее и увидел, как изгибается ее тело.
Медленно и неотвратимо продвигаясь к цели, Брюс дарил ей жгучие ласки. От легких, как взмах бабочкиного крыла, поцелуев по ее коже бегали мурашки, пока он опускался ниже. Достигнув интимного места и хмелея от исходившего от нее медового запаха, Брюс вздрогнул, как от удара молнии. Стараясь не терять самообладания, он поцеловал ее бедра и почувствовал, как Лидия забилась под ним, сгорая от страсти.
Она была как спелый персик, но почему-то дрожала. Брюс решил помедлить. Ведь они еще не знали друг друга.
Он нехотя встал и пошел за бутылкой вина в противоположный конец спальни.
– Как насчет бокала вина, Лидия?
Лежа на взбитых подушках в одних чулках, она выглядела как куртизанка.
Подумав, что наскучила ему, Лидия прикусила губу. Заметив ее огорчение, он замер.
– Что тебя беспокоит, моя прелесть? – спросил он нежно и, подойдя к ней, протянул бокал.
– С чего ты взял, что что-то не так? – спросила Лидия, принимая бокал.
Лидия отбросила назад свои рассыпавшиеся золотистые волосы и медленно отпила из бокала, оттягивая момент, когда придется во всем признаться. Почему он остановился? Может быть, он не хочет ее?
– Ты очень напряжена, вот и все.
Сев на постель, Брюс спокойно изучал ее. Каждый из hip молча выпил за то, что считал для себя наиболее важным.
– Конечно, я переживаю, – призналась она, не зная, как сказать о том, что беспокоило ее весь вечер. Выпив залпом вино, она вскинула подбородок и посмотрела ему в глаза. – Брюс, – начала она, – ты должен кое-что знать.
Он кивнул и возобновил кончиками пальцев исследование ее ноги в чулке.
– К счастью, у нас целая вечность впереди для знакомства друг с другом. Почту за удовольствие узнать тебя всю: ум, тело, душу.
Он забрал бокал и поставил на ночной столик.
Потом снял рубашку, сбросил туфли и чулки и снял килт. Приподнявшись на локтях, Лидия не могла отвести глаз от его великолепного тела.
Сняв с Лидии чулки, Брюс поцеловал ее колени.
– Брюс… – Голос ее дрогнул.
Брюс поднял глаза, чтобы видеть ее лицо. Но увидел перед собой испуганного ребенка, мучимого чувством вины.
– Мы должны… поговорить, Брюс, – прошептала Лидия.
Брюс вдруг понял, в чем дело.
