Глава XV
Наконец-то снова вместе! Они сразу же забыли обо всем: о перенесенных невзгодах, о ненадежном будущем, об ужасных испытаниях судьбы! Они даже забыли о самих себе, припав к груди Гарри Клифтона! Сколько же слез радости было пролито! Пришедшая в себя миссис Клифтон опустилась около шлюпки на колени и возблагодарила Бога.
Этот день, первое мая, воскресенье, как записала в своем дневнике Белл, был днем милосердия. Все члены семьи провели его у изголовья больного. Гарри Клифтон чувствовал себя немного лучше. Забота Флипа, сухари и кусочки мяса, которыми раненый немного подкрепился, неугасимая надежда, вновь обретенное счастье способствовали тому, что к инженеру понемногу стали возвращаться силы. Конечно, он по-прежнему ощущал огромную слабость, но был жив! Жив, как и обещал Флип юному Марку.
Гарри Клифтон не мог без посторонней помощи преодолеть расстояние, разделявшее шлюпку и пещеру. Флип и двое мальчиков перенесли его на носилках из ветвей деревьев. Белл и Джек ухватились за руки отца. В самом уютном уголке пещеры миссис Клифтон приготовила восхитительное ложе. Она устлала землю травами и мхом. На эту-то импровизированную постель и уложили Гарри Клифтона. Устав от переживаний и длительного путешествия на шлюпке, раненый тут же задремал, чем очень обрадовал Флипа.
— Я ведь в некотором роде врач, — смутившись, сказал Флип миссис Клифтон. — Мне частенько приходилось ухаживать за больными. Я знаю толк в этом деле! Сон всегда приносит огромную пользу. Огромную! А что касается раны мсье инженера, то она не опасна. Мы займемся ею, как только он проснется. Повторяю, мадам, его рана — сущий пустяк. Как-то раз, в ливерпульском порту, мне прищемило голову двумя бортами. Но разве это заметно? Нет. Зато с тех пор у меня никогда не бывает мигреней. Понимаете, миссис Клифтон, если человек, раненный в голову, не умирает в течение трех дней, то можно не сомневаться — он выздоровеет.
Добряк Флип, которого радость сразу же сделала красноречивым, смеялся, произнося свою тираду. Пока Гарри Клифтон спал, моряк рассказал детям и их матери о том, что произошло накануне, о том, как он исследовал северное побережье, перебирался через болото, о встрече с Фидо, который и был главным «виновником» внезапного счастья, поскольку именно Фидо узнал Флипа, а не он, Флип, «эдакая бестолочь», узнал Фидо.
Легко можно было себе представить, каких почестей и ласк удостоился верный пес! Марк, бродя по берегам озера, сумел поймать утку, и, конечно, все единодушно отдали добычу первому мудрецу из ньюфаундлендов.[99] Фидо проглотил утку за один присест, что позволило Джеку заметить:
— Хороший песик! С каким же удовольствием ты съел сырое мясо!
Однако Флип ничего не мог сказать о том, что приключилось с мистером Клифтоном, о его бегстве с «Ванкувера», о прибытии на этот берег, поскольку сам пребывал в полном неведении.
— И это даже хорошо, — добавил моряк, — предоставим храброму мистеру Клифтону удовольствие самому рассказать о своих приключениях!
А между тем Гарри Клифтон нуждался в уходе. Как было бы хорошо предложить ему после утреннего пробуждения горячего бульона! Однако об этом приходилось только мечтать. За неимением спасительного бульона Флип предложил приготовить раненому только что выловленных устриц — настоящую пищу больных с ослабленным желудком. Миссис Клифтон сама отобрала лучших моллюсков.
А Флип отправился к шлюпке, чтобы забрать оказавшиеся у Гарри Клифтона и ставшие отныне поистине незаменимыми инструменты: нож с несколькими лезвиями и пилкой, уже проверенный в деле и заменивший сломанный нож Флипа, и топор, ценность которого в умелых руках было трудно переоценить. Что касается пистолета, то, к сожалению, из-за отсутствия пороха он не мог произвести ни единого выстрела и из всех новых предметов оказался самым бесполезным, обыкновенной игрушкой. Роберт размахивал им с самым воинственным видом.
Все ждали, когда Гарри Клифтон проснется. Около одиннадцати часов инженер позвал жену и детей. Те сразу же прибежали. Спокойный сон прибавил бедняге сил. Рана, перевязанная Флипом и миссис Клифтон, уже почти затянулась.
Миссис Клифтон дала мужу несколько устриц — столь аппетитных, что он съел их с явным удовольствием. Хозяйка, у которой закончились запасы мяса и сухарей, содрогалась от одной только мысли, что ее дорогой супруг попросит хотя бы кусочек того, чего уже не было. Однако на этот раз устриц вполне хватило. Гарри Клифтон чувствовал себя намного лучше и уже мог говорить. Он обратился к каждому по имени. Постепенно на его впалое и осунувшееся лицо стали возвращаться краски. Переводя дыхание, он даже смог рассказать, что же произошло на «Ванкувере» после бунта.
После смерти капитана Харрисона корабль взял курс на юг. Команду возглавил помощник капитана. Клифтон, запертый в каюте, был полностью отрезан от мира. Он думал о жене и детях, оставшихся в открытом море! Что с ними станет? В своей судьбе он не сомневался. Каторжники, безусловно, убьют его.
Прошло несколько дней, и случилось то, что обычно случается в подобных случаях. Канаки, ранее взбунтовавшиеся по подстрекательству помощника капитана, теперь решили избавиться и от него. Причем он же их и спровоцировал, поскольку был одним из самых отъявленных мерзавцев, каких только видывал свет.
Через три недели после первого мятежа «Ванкувер» повернул на север. Однако продолжительные штили сдерживали его ход. На горизонте виднелся берег, который был не чем иным, как северным побережьем этой земли. Однако с мест, обследованных Флипом, оно оставалось невидимым.
Утром 24 апреля Гарри Клифтон, по-прежнему запертый в каюте, услышал на палубе какую-то возню и громкие крики. Стало ясно: ситуация осложнилась и, возможно, появился шанс вернуть себе свободу. Он воспользовался тем, что за ним почти перестали следить, выломал дверь и бросился в кают-компанию.[100] Схватив со щита, где висело оружие, заряженный пистолет и корабельный топор, инженер выбежал на палубу. Фидо мчался следом.
В этот момент жестокая схватка между канаками и экипажем была в самом разгаре. Положение помощника капитана и его людей оказалось безнадежным. Их окружила обезумевшая толпа, вооруженная копьями и топорами. Гарри Клифтон увидел, как смертельно раненный помощник капитана упал.
Корабль теперь находился в руках канаков, и ждать пощады от них было бессмысленно. Берег находился всего в двух милях под ветром.[101] И инженер решил рискнуть. Он направился к кормовым релингам,[102] чтобы броситься в море. Однако это заметили двое канаков и набросились на него. Инженер выстрелил, и один из нападавших рухнул на палубу. Другой же успел ударить беглеца палкой по голове. Клифтон скатился за борт.
Холодная вода привела его в чувство. Он вынырнул на поверхность, открыл глаза и увидел, что «Ванкувер» уже в нескольких кабельтовых. Вдруг рядом раздался лай. Это был Фидо. Бесстрашный ньюфаундленд плыл рядом, оказывая инженеру тем самым огромную поддержку.
Течение несло их к земле. Однако предстояло преодолеть огромное расстояние. Раненный, ослабевший, Гарри Клифтон сражался со смертью. Бесчисленное множество раз верный пес вытаскивал инженера на поверхность. Наконец измотанного длительной борьбой Клифтона течение выбросило на мелководье. Под ногами чувствовалось дно. С помощью Фидо раненый выбрался на берег и еле-еле дотащился до дюны, где и умер бы от голода, если бы не Флип.
Закончив свое повествование, Гарри Клифтон схватил и крепко пожал руку Флипа.
— Но когда же вы, мсье, — спросил моряк, — покинули борт «Ванкувера»?
— Двадцать третьего апреля, друг мой.
— Итак, — подвел итог Флип, — сегодня первое мая. Следовательно, вы пролежали на этой дюне восемь дней! А я-то не сомневался, что вы погибли! Ну и дурак!
Закончив свой рассказ, еще раз приласкав жену и детей, Гарри Клифтон изъявил желание выпить что-либо горячее.
