– Ну, как я вам сказала, не только демоны вступали в связь с людьми, но и ангелы, отсюда и появились ведьмы – одни с темным, другие – со светлым началом. Позже и они перемешались между собой, но все идет оттуда. Мы не такие, как вы, но мы похожи, хоть вы нас и ненавидите.
– Никого я не ненавижу! – встряла Фая.
– Это исключение, – уверенно произнесла Маша. – Мы видим мир по-другому, чувствуем по-другому, за много сотен лет и среди нас многое изменилось – нет былой вражды между черными и белыми магами, но все равно есть традиции, есть правила, догмы, и есть законы. После инквизиции мы очень сильно перепугались и придумали, как существовать среди людей так, чтобы никому не хотелось нас истреблять. Законы очень жесткие, соблюдаются неукоснительно. Мы растворяемся в человеческом мире, и совершенно необязательно, чтобы ведьмы занимались гаданием, народной медициной и прочими вещами, в которые вы не верите. Многие снимаются в кино, очень много наших в медицине, в фармакологии, в косметологии. Мы – везде, и только успех отличает нас от всех остальных. В принципе мы бесполезны, и если бы нас не подключали к своей деятельности ангелы и демоны, может, нас бы давно уничтожили. У них рабочих рук не хватает – а тут мы. Мы даже опасны – мы ведь открываем людям дверь в запретный мир, в мир, о котором они ничего не знают – и в этом суть.
– Суть чего? – Фая наморщила лоб, что свидетельствовало о крайней заинтересованности – иначе она бы не позволила себе такую роскошь.
– Суть мироздания. Есть эта жизнь, Земля, и есть то, о чем вы можете только догадываться – существует оно или нет.
– А ад есть? – спросила Марьяна.
– Есть, – усмехнулась Маша. – Но он не такой, каким ты его представляешь.
– Ладно, давай тебя приводить в порядок! – Фая притащила баул с косметикой.
– Слушайте... – замялась Маша. – Я не уверена, что это хорошая идея.
– Почему это? – разобиделись девицы.
– Ну, мне же нельзя на себя смотреть.
– Во-первых, это мы будем на тебя смотреть, а не ты – на себя, а во-вторых, мы никому не скажем. Ты умеешь надевать контактные линзы? У меня с собой карие, без диоптрий...
С грехом пополам они вставили Маше линзы, отчего у нее потекли слезы – Марьяна царапнула ногтем, потом извозюкали девушку тональным кремом, тушью для ресниц – очень неаккуратно, и накрасили губы вишневой помадой. Вышло жутковато, но, по крайней мере, теперь они хотя бы приблизительно понимали, как та выглядит.
– Ну... – Фая критически осмотрела домработницу. – Ты, конечно, похожа на труп, но теперь мы тебя хотя бы видим. Блин, девочки, эти пустые глаза с контактными линзами – просто пи...ц какой-то...
– А я уже привыкла, – хихикнула Алиса.
– О, боже! – воскликнула Маша и бросилась к зеркалу. – Да... По-моему, именно так я себе себя и представляла... Это мое внутреннее «я».
– Слушай, может, ты умоешься? – предложила Марьяна. – А то не могу на тебя смотреть без ужаса...
– Нет уж! – Маша решительно отвергла эту мысль. – Еще есть тональный крем?
– Ну, да, надеюсь, – кивнула Алиса.
– Дай, я руки намажу...
– Ага! Разбежалась! Это же «Герлен»! Завтра куплю тебе «Черный жемчуг» – хоть на хлеб его намазывай!
– Какая ты жадина! – упрекнула Алису Фая.
– А у Файки в машине флакон «Эсти Лаудер» валяется, – наябедничала справедливая Марьяна.
– Ничего у меня не валяется! – покраснела Фая.
И тут зазвонил телефон. Алисин мобильный. Номер не определился.
– Да, – настороженно ответила Алиса.
– Это Римма, – представилась та. – Мы обсудили твои претензии. И готовы к переговорам. Но сразу хочу предупредить – готовься к бою. По большей части твои требования необоснованны.
– Очень интересно! – воскликнула Алиса.
– Давай подъезжай через два часа на Саввинскую набережную... – она продиктовала адрес и отключилась.
– Эй! – крикнула Алиса в трубку. – Алло! Сука! – закричала она и швырнула мобильник на диван. – Вот гадина!
– Что? – подала голос Маша.
– Эта тварь назначила мне встречу через два часа и даже не поинтересовалась – могу ли я? Что за хамство? Кто она такая? – бушевала Алиса. – Никуда я не поеду!
– Придется, – заявила Маша. – На такие свидания просто так не приглашают.
– Круто, да?! Мне что, оказали честь?! – не успокаивалась Алиса.
Маша встала, села рядом с Алисой на диван и обняла ее. Странно было ощущать на плече невидимую руку, но Алиса уже привыкла ко всему.
– Да ладно, что ты истеришь? – удивилась Фая. – Поезжай, устрой им ад на земле!
– Это они мне устроят ад на земле... – буркнула та.
– Алиса сдрейфила! – расхохоталась Фая. – Да чего ты...
И тут Алису прорвало.
– Чего я? – заорала она. – Да мне просто смешно! Ты говоришь об этом так, словно я еду на свидание к незнакомому парню, а я, между прочим, собираюсь на встречу с Сатаной, и Бог знает, от чего зависит, где я окажусь в следующее мгновение – возможно, на раскаленной сковороде! Весело тебе, да? Подружка – ведьма, невидимая проклятая домработница – уж, наверное, покруче, чем Каннский фестиваль – столько новых ощущений!
– Какая же ты зануда! – воскликнула Фая и закатила глаза.
– А ты долбаная эгоистка, для тебя ничего святого нет, лишь бы шоу продолжалось, и ты ни фига не понимаешь, что у меня тут вопрос жизни и смерти!
– Не ори на меня! – завопила Фая. – Заткнись, дура!
– Это ты заткнись, ничтожество! Отвали!
Фая бросилась на нее, Алиса замахнулась рукой, и тут случилось нечто совершенно невероятное. Перстень вспыхнул, а Фая подлетела вверх, пронеслась по комнате и плюхнулась на шкуру у камина.
– А-а! – взвыла Фая, которая, к счастью, упала на бок, а не на спину.
Марьяна, выпучив глаза, смотрела на подругу. А Маша перехватила руку Алисы, уставилась на перстень и прошептала:
– Глаз Нефертити...
– Вот что я тебе хочу сказать, подруга, которая решает вопросы жизни и смерти! – озверевшая Фая поднялась на ноги и зло смотрела на Алису. – Ты считаешь, что ты такая умная, все у тебя под контролем, и думаешь, что мы с Марьянкой легкомысленные сучки-щучки, которым все само пришло в руки! А на самом деле ты просто закомплексованная мымра, которая ко всему относится слишком серьезно, и в этом, дорогая, твоя большая, нет, огромная ошибка! Если ты, дура, будешь уверена, что в жизни все так страшно и мрачно – ничего у тебя не получится! Ты жива? Ты здорова? Значит, не о чем волноваться, и со всеми проблемами справишься – просто потому, что нет таких трудностей, которые могут лишить тебя права радоваться жизни, что бы с тобой ни происходило!
Алиса, как загипнотизированная, слушала Фаю, которую, разумеется, не считала способной пойти дальше рассуждений, что круто в этом сезоне – Гуччи или Джимми Чу. Да, она считала подружек избалованными стервочками, которым сладкую жизнь преподнесли на тарелочке из лиможского фарфора, а себя – независимой женщиной, которая сама себя сделала.
И, конечно, втайне от самой себя она им завидовала. До чертиков в глазах завидовала той легкости, с которой подружки неслись по жизни, их детскому восторгу, непринужденности, умению искренне, от души, радоваться и горевать. Алисе же всякий раз, когда что-то не получалось или только могло не получиться – теоретически, казалось, что жизнь разваливается, что все ее ошибки в один роковой момент сольются в ком, который рухнет с горы и раздавит ее.
