Всю ночь они сидели в библиотеке, засунув нос в книжки. Маша вздыхала, Нина хмурилась, Алиса делала вид, что ей не страшно – все-таки это она лидер освободительного движения и дрейфить права не имеет.
Суть дела была в том, что недавно, пролистав одну книжку по истории магии, Алиса наткнулась на главу о некой Елене – колдунье, которая жила четыре века назад. Эта Елена была очень сильной ведьмой – настолько, что один из ежегодных шабашей, которые в то время проходили очень тихо – в основном все мрачно напивались и жаловались на то, как трудно жить, – она превратила в нечто вроде парламентского заседания – предложила свод законов и правил, с помощью которых магический мир будет способен уживаться с миром людей. Елена действовала очень жестко – нарушители карались строго и не было возможности оправдаться, но это работало. По легенде Елена умерла через восемьдесят лет после того исторического шабаша, но, по слухам, она не покинула землю. Где она – никто не знал, но перешептывались, что она следит за каждым – и если виновного не наказывают свои, она исполняет приговор.
Также там говорилось, что она оставила возможность связаться с ней – вызвать ее дух, но пока никто не рискнул – во-первых, до конца в это никто не верил, а во-вторых, боялись. При жизни Елена была самой сильной ведьмой – никто не посмел скрыть от нее свои секреты, все магические книги и тайны были к ее услугам, и не родился еще человек, который бы решился бросить ей вызов.
– Такой человек – я! – заявила Нине Алиса, а та лишь высмеяла ее за самонадеянность.
Но в три часа ночи, оторвавшись от книги, Нина следила за Алисой и сомневалась. В эту аферу она ввязалась от безысходности – все эти годы после того, как ее отлучили, она не жила – барахталась, тонула в черной тоске и даже рыдать больше не могла по ночам – выплакала все слезы, потому что у нее ничего не осталось – лишь дом, воспоминания и талант, который теперь уже казался мертвым грузом, что лишь затягивает на самое дно.
И эта безумная девица, желавшая перекроить мир под себя, представлялась ей смешным приключением и чем-то вроде жертвы – при благополучном исходе она просто умрет, избавившись от тягомотины под названием жизнь.
Но вот сейчас, при неверном свете лампы под витражным абажуром, лицо у Алисы было такое решительное, и чувствовалось – она прет напролом, так как не сможет жить, если будет знать – могла, но не сделала, и у нее определенно есть сила – она так уверена в справедливости того, за что сражается, и кто знает, может, у нее, то есть у них, и получится.
Осуществить все это было непросто. Но возможно.
Еле дожив до девяти утра (как хорошо, что у Марьяши дети и она рано встает!), Алиса позвонила подруге.
– Марьян, у меня срочное дело! – сообщила она. – Я заеду?
– Ко мне? – сонная Марьяна не понимала, чего от нее хотят.
– Куда скажешь!
Договорившись попить кофе в ресторане у Марьяны, Алиса бросилась к машине и как была – растрепанная, в домашних джинсах, поехала в Москву.
– Ты что, ключи от дома потеряла? – Марьяна оглядела Алису с ног до головы и скорчила рожицу.
– Мариш, послушай меня внимательно! – Алиса села напротив подруги и заглянула ей в глаза. – У меня очень большие проблемы!
– Алис, у тебя всегда большие проблемы, у нас у всех очень большие проблемы... – завелась Марьяна.
– Марьян, заткнись, умоляю! – простонала Алиса. – Мне очень-очень нужна твоя помощь! Ты не могла бы... э-э... подстричься налысо?
Марьяна перегнулась через стол и положила руку на лоб подруге.
– Ты больна? – спросила она.
– Марьяш, я не больна, но ты ведь знаешь, в каком я положении! – взмолилась Алиса и выложила историю про Елену. – Понимаешь, дух должны вызвать три ведьмы – я, Маша и Нина, но еще три другие женщины должны принести жертву – одна кровь, другая – волосы и третья – дорогое ее сердцу воспоминание.
– Что? – изумилась Марьяша. – Какое воспоминание?
– Ты задета за живое! – вздохнула Алиса. – С волосами и кровью все ясно – тут можете выступить вы с Файкой, а вот для воспоминания нужна ведьма.
– А в чем смысл? – поежилась Марьяна.
– Ну... Вспомни что-нибудь хорошее, – предложила Алиса.
– Вспомнила, – кивнула Марьяна. – Когда я была маленькая, мы с папой жили в Германии, он там работал, и вот в один солнечный весенний день мы пошли в парк, родители купили мне столько сладкого, сколько я просила. Помнишь, были такие палки красно-белые, конфеты-тянучки? Вот я их вкус до сих пор помню, и еще мороженое – лимонное и малиновое, и сладкую вату, а потом они посадили меня на воздушный шар, и я поднялась вверх, и со мной была вата, и солнце, знаешь, так светило, а наверху было прохладно, и эта вата растеклась по рукам... Я даже не знаю, как описать – это ты у нас журналистка, но я до сих пор помню, чем пахло от мужика, который поднимался на шаре вместе с дочкой и сыном – от него пахло жареными сосисками и пивом...
– А теперь представь, что ты все это помнишь в деталях, но ничего не чувствуешь. Ни вкуса малинового мороженого, ни запаха этого дядьки, ни аромата листвы, и солнышко не греет твою кожу... – произнесла Алиса с каким-то странным выражением.
Марьяна задумалась.
– Плохо тогда, наверное... – уныло сказала она.
– В этом и суть – ради меня ты отдаешь самое дорогое, что у тебя есть – часть твоего прошлого, – Алиса пожала плечами.
Марьяна потянулась, вынула из сумки зеркало, взбила шевелюру (а у нее были роскошные, густые, вьющиеся длинные волосы), тяжело вздохнула и покачала головой:
– Алис, я не могу...
– То есть?.. – у Алисы закололо под лопаткой.
– Пойми, я их растить буду лет пять! – возбудилась Марьяна. – Волосы – это... Это все для меня! Это – моя суть!
– Марьяна...
– Алиса, слушай, твоей жизни ничто не угрожает, ты жива, здорова, так что я не понимаю, в честь чего истерика! А к Файке и не суйся – она вида крови боится. У нее типа фобия.
– Понятно, – кивнула Алиса. – Ну, хорошо...
– Не обижайся, просто это твоя игра, – Марьяна накрыла ее ладонь своей. – Если бы случилось что-то ужасное...
– Марьян, а если я пообещаю тебе счастье в личной жизни? Ты ведь понимаешь, что я могу тебе пообещать все, что угодно?
– Пообещать и я могу, – усмехнулась Марьяна. – Но еще не факт, что у тебя все получится.
– Ты во мне сомневаешься?
– А почему нет? К тому же ты знаешь, я вполне довольна своей личной жизнью – не уверена, что променяла бы ее на какое-нибудь тупое семейное счастье.
– Поняла тебя... – Алиса поднялась из-за стола. – Я пойду, ага?
– Давай! – кивнула Марьяна.
Алиса на автопилоте добралась до дома, в сапогах свалилась на диван и накрыла голову подушкой.
– Ничего не получится, – заявила она, когда Нина потрепала ее по плечу. – Меня все предали.
– Может...
– Не может! – взвизгнула Алиса. – У меня больше никого нет!
На это ушли последние силы – она рухнула на диван и замерла.
Когда утром Алиса ехала к Марьяне, энергия переполняла ее, а сейчас не было сил попросить воды. В конце концов, смерть от жажды в ближайшие пять-шесть часов ей не грозит, а уж потом она что-нибудь придумает. И дело не в том, что она продула Римме этот тайм, дело в том, что обломалась ее новая,
