Машкой закончите свою благотворительную акцию, найдите меня, я все расскажу.
– Лиз, а что за идеи-то? – растерялась Варя.
– Не могу сейчас сказать, – на ходу ответила Лиза.
– Постой! – бросилась за ней Варя. – Ну ты чего!..
Но на площадке Варя поняла, что на ней ничего нет, кроме полотенца на голове, кинулась за одеждой, но, как назло, смогла найти только майку и носки, а когда джинсы, наконец, обнаружились под кроватью, стало уже поздно кидаться вдогонку. Варя опять зашвырнула джинсы под диван, выругалась и ко всему прочему опрокинула на белый коврик чашку с густым черным кофе, которая стояла на полу. В итоге коврик полетел в мусорное ведро, а Варя спустя двадцать минут вытянула из секретарши СТВ телефон Наташи, узнала с помощью электронной базы адрес, позвонила, услышав Наташин голос, повесила трубку и во второй раз отряхнув джинсы от пыли, натянула их и выскочила из дома.
Маша потянулась на кровати.
«Как хорошо, что я не осталась!» – решила она и с удовольствием оглядела спальню. Вчера Лиза и Варя решили напиться, а Маше не захотелось – ей казалось, что в сложившихся обстоятельствах пригодится свежая голова. Она поехала домой, заперлась в квартире и некоторое время переживала атаки панического страха: минут двадцать отсиживалась в кладовке, в темноте и тишине, но в итоге успокоилась и обрела способность здраво размышлять.
«С самого начала было ясно, что я не могу стать главным редактором, – думала она. – Какой из меня главный редактор? Какой у меня опыт в этой области? Никакого! Значит, я просто сделаю шаг назад, и все. В „Репортере“ все устроится, Завьялов найдет опытного человека, которого все будут уважать, все станет хорошо. Вот».
Но Маша не могла представить, как она сообщит об увольнении. Глядя Дмитрию в глаза, сказать, что больше не может работать... Смело и честно, но... Маша вздохнула. На такой подвиг она не способна. Сообщить по телефону? Он потребует личной встречи, и она не сможет привести ни одной вразумительной причины, почему не хочет увидеться с ним. Через секретаршу? Глупо!
Маша долго металась по квартире, прежде чем набралась мужества написать письмо. Это будет достойно – все честно изложить в письменной форме, с извинениями, раскаянием...
Маша включила компьютер и после некоторых усилий отправила Дмитрию трогательное послание:
«Дима! Я сразу приношу глубочайшие и (поверь!) искренние извинения. Мне не хочется доводить тебя до необходимости уволить меня – а в ближайшее время, я уверена, у тебя появится такое желание, – в общем, я увольняюсь сама. Поверь, это не истерика, а вполне осознанный, взвешенный поступок – я поняла, что моя кандидатура – скорее всего самый неудачный выбор, который можно было сделать. Хорошо, что я осознала это сейчас, а не тогда, когда было бы слишком поздно – пока пресса топчет лично меня, а не „Репортер“. В общем, можете во всем обвинить меня (я не обижусь, честно) и начать все сначала. На зарплату в этом месяце я не претендую, разумеется.
Спасибо, что оказал мне доверие, и прости за то, что я его не оправдала».
С большим облегчением Маша отправила письмо, отключила Интернет и сладко потянулась. Она уволилась, идти на работу не надо, можно тихо наслаждаться домашним уютом.
Как хорошо дома!
«Мой дом – моя крепость», – думала Маша, рассматривая квартиру. В последнее время она жила у Никиты... то есть у Дениса... Маша помрачнела и некоторое время воображала, что бы она с ним сделала, если бы была командиром Красной армии, а он – предателем Родины, продавшим товарищей фашистам...
Утолив кровожадность, Маша вернулась к мыслям о квартире. В эту квартиру Маша вложила половину жизни, душу и кучу денег и теперь ощущала, что дом отдает долги. Стены, казалось, защищали от невзгод, отгораживали от проблем, берегли покой и душевное равновесие. Маша с благодарностью погладила дверь, обняла косяк и прижалась к стене.
– Как хорошо, когда есть свой дом! – воскликнула она и в приподнятом настроении пошла заваривать чай.
Глава 20
Лиза с ненавистью смотрела на бывшего мужа. Что за человек! И почему он всегда все делает ей назло? Вот сейчас они едут в лифте вместе с риелтором, и он нарочно пропустил ее вперед, чтобы она не могла встать лицом к зеркалу! Стоять спиной к зеркалу было невыносимо – ведь все это время она могла поправлять прическу, любоваться собой, а вместо этого делает вид, что понимает, о чем говорит нудная агентша по недвижимости.
Еще от Вари Лиза позвонила мужу, сообщила, что готова к свиданию с новым домом. Муж вызвал ее в риелторскую контору, где ее целый час терзали бессмысленными подробностями сделок с недвижимостью. Она чувствовала, что и по дороге расслабиться не удастся – активная агентша явно намеревалась раз и навсегда объяснить клиенту, за что получает деньги.
– Слушайте, – Лиза все-таки прервала ее. – У меня уже голова трещит от всех этих деталей. Давайте, вы мне будете объяснять по ходу событий?
Агентша ничуть не смутилась и с тем же энтузиазмом, с которым рассказывала о том, как следует арендовать банковские ячейки, переключилась на обсуждение пробок на выезде из города.
Наконец, они распрощались с бывшим мужем, устроились в машине, и агентша лихо погнала ее по городским пробкам.
– Шикарный дом в Краськове, сосны, речка, луга – просто объедение, – тараторила агентша. – Построил один предприниматель, а сейчас уезжает в Германию и срочно продает. Это просто удача, второго такого случая не будет...
Лиза вполуха слушала женщину, которая, казалось, не замолкает ни на минуту, а про себя думала о том, что в новом доме можно будет отлично укрыться от Дениса.
Вдруг, когда они уже въехали в поселок и петляли длинными безлюдными улицами, ее будто что-то укололо.
– Постойте! – воскликнула она. – Назад, назад сдайте! – рявкнула она обомлевшей риелторше.
Возле низкого забора из раскрошившегося камня Лиза велела притормозить, выскочила из машины и распахнула калитку, которую хозяева не удосужились закрыть на задвижку.
По неровной песчаной дорожке Лиза шла к большому деревянному дому. Строению было лет шестьдесят: краска потемнела и облупилась, стены обвивал плющ, кусты уперлись ветвями в стекла первого этажа. Дом был огромный и неправильной формы: одна сторона представляла собой сплошную веранду, другую – украшал двухэтажный эркер, больше похожий на башню, а в торце шла стена с окошками в ряд. В саду безалаберно росли шиповник, лаванда, гортензии – вперемешку с сорняками, на участке стояли сосны, старая толстая лиственница и кусты акации.
– Лиза, – довольно холодно обратилась агентша. – Можно узнать, что мы здесь делаем?
– А? – не оборачиваясь, спросила Лиза.
– Что вы тут делаете? – эхом отозвался женский голос.
Лиза задрала голову и заметила в окне старушку в черном платке, обмотанном вокруг головы.
– Покупаю дом! – крикнула Лиза.
– Мой? – с издевкой поинтересовалась хозяйка.
– Надеюсь! – уверенно ответила Лиза и улыбнулась.
– Сейчас спущусь, – пообещала старушка и захлопнула створку.
Агентша уныло плелась за Лизой, пока та обходила дом. Наконец входная дверь распахнулась и на пороге показалась пожилая дама в длинной черной шелковой шали. Она была напудрена, от нее пахло духами «Шанель № 5», а на руках у старушки сверкали такие бриллианты, что у Лизы отвисла челюсть.
– Откуда вы знаете, что дом продается? – мрачно спросила хозяйка.
– Ниоткуда, – призналась Лиза. – Мы ехали смотреть дом...
– На Тополиной, – уточнила недовольная риелторша.
– Но меня как будто что-то кольнуло, – продолжала Лиза, не обращая внимания на агентшу. – И мы здесь остановились.
