Отчаянные поиски щедрого миллионера, который желательно не извращенец (или не очень извращенец), все эти теории «в бане по пьяни – не измена» (а если не в бане, а в Монако и с целым модельным агентством? Может женщина лет тридцати конкурировать с дюжиной восемнадцатилетних ног в метр высотой?), неудачные попытки смириться с тем, что по большому счету к тебе относятся, как к официантке – клиент всегда прав, и ты живешь в фальшивой, как отполированный в «Фотошопе» рекламный снимок, уверенности, что любовь – это когда твой бойфренд расплачивается в бутике «Прада»...
Уж Алиса-то не понаслышке знала, что собой представляют эти отношения, в которых все начинается с трезвого расчета и заканчивается проникновенными беседами с адвокатом. Покупки превращаются в секс, а секс – в нечто вроде готовки ужина: ты переживаешь некоторые приятные ощущения, но делаешь это не по вдохновению, а лишь потому, что обязана. Ты радуешься, когда он задерживается на работе, потому что тебе лучше одной – или с подругами, или с мускулистым любовником (тренером, охранником, случайным тусовщиком). Ты серьезно задумываешься о том, как бы завести речь об отдельной спальне. Тебе нравится твой мужчина – он щедрый, хороший, внешне вполне ничего себе, но нет того, чего ты так боишься – страсти, безрассудства, эйфории, и без чего втайне злишься на весь мир – и особенно на своего мужчину.
Как назло, к ним присоединилась еще одна жадная до сенсаций хроникерша – Аня.
Презрительно оглядев конкурентку, Надя перевела разговор на недавние весенние каникулы в многострадальном Куршавеле. Алиса заскучала. Она не любила отдыхать в горах: лыжи ее не возбуждали, а тащиться ради разреженного воздуха, неделю спать, а еще неделю страдать похмельем было слишком тягостно, поэтому ранней весной она уезжала куда-нибудь на Гавайи, где было чудесно и, главное, тепло.
– В этом сезоне жить можно было только в «Библосе»! – решительно заявила Надя. – В «Лидирей» появлялась приличная публика, конечно...
– В «Шеваль бланк»... – завелась было Аня, но Надя ее перебила:
– «Шеваль бланк» только что купил Арно, так что пока он просел! Там уже с зимы никто не бывает!
– Очень даже бывает! – возразила Аня. – В лобби собирается народ...
– Я тебя умоляю! – Надя закатила глаза. – Да там вообще пусто! Я туда лично засылала людей...
– А я сама там была!
– Если ты пишешь хуже меня, это еще не повод устраивать скандал! – сверкнула глазами Надя.
– Я не умею писать?! – задохнулась от негодования Аня. – А ты умеешь?
– Свои лучшие сентенции ты у меня внаглую своровала! Думаешь, я ваш журнал не читаю? – напирала Надя.
Тут даже Аня, которая не вызывала у Алисы особой симпатии, посмотрела на Надю с такой искренней жалостью, что Алиса чуть было не пожала ей руку.
– Ладно, – кивнула Аня и ушла.
Алиса также спешно ретировалась – продолжать разговор не было никакого желания.
Пока Марик беседовал с главным редактором GQ, Алиса пригляделась к публике. С фальшивыми улыбками во весь рот, угрюмые, мрачные, слишком приветливые, надменные, презрительные лица. Звезды свысока взирали на «незвезд», а незвезды – с завистью на звезд. Распорядители бегали, как сумасшедшие, создавая панику и суету. Угощение залежалось. Свет был слишком яркий. Не сравнить с танцами у Тамары. Или с праздником у Лизы. Там все было... по-настоящему. Веселье. Роскошь. Гостеприимство.
Алисе вдруг стало так скучно, словно она попала в общество анонимных алкоголиков – всех их объединила общая беда, которая ее не коснулась, и она поняла – здесь ей делать нечего. Не только сегодня. Никогда.
– GQ хотят со мной интервью! – объявил радостный Марик.
– Супер! – улыбнулась Алиса. – А нам обязательно смотреть премию?
– Да я же тут типа в жюри... – Марик развел руками. – А ты – самая красивая женщина.
Алиса усмехнулась.
– Малахов со мной даже не поздоровался, – сообщила она. – А раньше звонил чуть ли не каждый день.
– Он ранил твое самолюбие, дорогая? – Марик сдвинул брови. – Я вызову его на дуэль! Или хочешь, я завалю его с особой жестокостью в одном из своих романов?
– Не то чтобы... – Алиса пожала плечами. – Просто это как-то нелепо... Но спасибо за предложение. Ладно, пойдем на премию – может, поржем, а потом сразу домой.
– Усков приглашал выпить потом... – смутился Марк.
– Ладно, на Ускова я согласна, он нормальный, – Алиса потрепала его по плечу.
Тут их настиг светский фотограф – кажется, из «Базара», они обнялись, и так и ходили – пока не позвали занять места. Рядом с Мариком ей было плевать на весь мир – он был ее крошечной, но очень значимой вселенной, и рядом с ним смысл появлялся во всем – даже в этой безумной вечеринке.
Глава 8
– Твою мать... – простонала Алиса и ухватилась рукой за стену.
В глазах потемнело. Этого быть не может! Это не она!
Это не ее жирная целлюлитная задница и живот с кошмарной складкой! Когда? О боже, ну когда она так растолстела? Сколько в ней кило? Сто? Сто пятьдесят?
Весы показали шестьдесят, но Алиса ощущала себя на все двести. Почему никто не сказал ей «если ты целыми днями лежишь на диване, ешь двенадцать раз в день, каждые полчаса расправляешься с шоколадкой и постоянно находишься под воздействием „лонг айленда“ – жир появляется со скоростью два килограмма за три дня»?
Сегодня двадцать восьмое апреля. Через два дня – Вальпургиева ночь, ее первый шабаш, и она толстая!
Шабаша Алиса боялась до жути – она в детстве читала Гете и прочие страшные истории, так что навоображала себе и черта, играющего на конской голове, и ведьм, спаривающихся с демонами, и Сатану, прихлебывающего кровь из черепа...
Лиза ее, конечно, высмеивала – уверяла, что оргий никаких не будет (по крайней мере не страшнее, чем в клубе «Дягилев»), но все-таки осторожно намекнула, что на Броккене все несколько театрализованно, в традиционном стиле.
Алиса немного успокаивалась, пока не начинала думать: а что, собственно, представляет собой этот самый традиционный стиль? Все голые? Человеческие жертвы?
Есть, в конце концов, надежда, что на ведьму свыше шестидесяти килограммов никто не польстится?
Или, наоборот, с ее участием организуют какой-нибудь сексуально-извращенный обряд инициации?
Жуть... Она успеет сделать липосакцию?
Это все Марк виноват! Зачем он тащит в дом все эти пирожные, булочки и осетрину горячего копчения? А?
Ладно... За два дня она не похудеет, но уже прямо сегодня надо остановиться и решительно заняться салатом из овощей. Долой свежий хлеб и соленую рыбу!
Только вот интересно, – смутилась Алиса, – а «долой» – это как? В помойку?.. Она не может... Холодильник забит дорогой едой, и у нее не хватит мужества выкинуть пять тысяч рублей. Ум-м... Какой соблазнительный салат из креветок...
Алиса резко захлопнула холодильник.
«Что со мной?» – запаниковала она. Может, депрессия? А она и не заметила? Думала, все наоборот – она счастлива, и все у нее хорошо? Так ведь бывает... Кажется, все, что нужно: отлежаться на диванчике, заниматься лишь тем, что не приносит денег – то есть смотреть ТВ, читать, трепаться по телефону, покупать новую косметику и часами краситься перед зеркалом... А потом выясняется, что все это просто очередной способ убежать от реальности.
Алиса вышла на улицу (первый раз за три дня – несмотря на то, что жила за городом), вдохнула уже почти теплый воздух, порадовалась, что показались первые желтые и липкие листочки, присела в плетеное кресло, и ее озарило. Она просто до ужаса боится того, чем ей придется заниматься дальше! Точнее, не
