Алиса закрыла глаза. Сквозь шум она слышала, как некто охал, кто-то жалел несчастную птицу, кто-то волновался за нее, но не было сил вмешиваться – и желания не было, потому что боль прошла. Остались грусть, волнение, сожаление и отчаяние – но боль, та боль, из-за которой она уже почти серьезно подумывала сдаться, бросить все и умереть от горя – ушла.
– Курицу надо закопать, – слышала она голос Маши.
– Только уж, пожалуйста, не у меня в саду! – возмущалась Фая.
– Пойдемте все вместе, ей нужен покой, – убеждала Нина.
Наконец, они ушли. Перед уходом Маша завернула Алису в простыню – и отчего-то мокрое холодное покрывало оказалось очень уютным – оно приятно холодило разгоряченное тело и было таким гладким...
Алиса наслаждалась тишиной, но вдруг все изменилось – и простыня стала скользкой и неприятной, и спина затекла от лежания на полу, и захотелось укутаться в теплый халат, выпить горячего чаю... Захотелось жить.
Только вскипел чайник, вернулись подружки. Фая выложила на стол все, что было в доме, достала вина – и все было чудесно, пока Алиса не спросила:
– Интересно, а кому понадобилось меня зачаровывать?
Глава 25
Нина неожиданно для всех тоном строгой мамочки заявила, что все разговоры по делу – после ужина, а Маша добавила, что Алисе нужно набраться сил. Ели они, правда, молча и как-то уж слишком поспешно – зато не обсуждали ничего, что могло бы повредить стопроцентному усвоению калорий.
И только разлив чай, Маша сказала:
– Есть осложнения. Я все думала: зачем использовать чары, если эти чары устарели лет двести назад? Понимаете... – обратилась она к Алисе, Фае и Марьяне. – Такие чары годятся для клиентов – если есть клиенты, которые хотят привязать мужчину или женщину, а тебе не хочется перебарщивать – то есть ты собираешься и клиента удовлетворить, и в то же время не слишком повредить другой стороне.
После того как ее превратили в невидимку за слишком сильный приворот, Маша буквально помешалась на осторожности и соответствии букве Кодекса.
– В общем, ведьма ведьму вряд ли бы так заколдовала, – продолжала Маша. – Но! Тут у нас есть нюанс. Для обычной ведьмы такое заклятие – как пыль на телевизоре: ощутимо, но не смертельно, а при определенных обстоятельствах ты ее почти не замечаешь. Однако Алиса – ведьма неопытная, это раз, а, во-вторых, она и так любила Марика. И вот эти чары наложили не очень усердно – видимо, их, вообще, в спешке набросили только ради того, чтобы в случае расставания с Марком Алиса сильнее мучилась.
– Зачем? – Алиса всплеснула руками.
– Я думала, ты нам скажешь, – удивилась Маша.
– Я? – растерялась та.
– Это же твоя жизнь! – напомнила Нина. – Ты лучше знаешь, что там у тебя происходит.
Алиса сделала вид, что задумалась. На самом же деле она думала о Марке. Допустим, кто-то быстро окутал ее чарами, и случилось это не очень давно – иначе бы Лиля, например, обратила внимание. Но Алиса никак не могла сосредоточиться – все мысли затмевал Марк, который сейчас где-то там в больнице, в реанимации, лежит, утыканный иглами, дышит в аппарат, и никого нет рядом... А кстати! У него же должны быть родители! Марк не очень много говорил о семье – упоминал, что мать с отцом сейчас живут в Крыму – купили там дом на море, и все такое... Но им ведь должны были позвонить? Известить. Или нет?
– Девочки! – воскликнула Алиса. Все уставились на нее, словно ожидали откровения. – Я думаю, нужно съездить в больницу. Мне надо его увидеть, понять, что я чувствую и что из этого следует.
Подруги смотрели на нее, не скрывая разочарования. А чего они ждали? Они решили, что она прям как мисс Марпл сейчас выдаст, кто убийца?
Алиса надулась. Чего они от нее хотят?
Но девушки молчали и все еще смотрели на нее с тяжелым недоумением.
– Алиса, – строго начала Марьяна. – Как человек, я понимаю, что ты чувствуешь, но ты же ведьма, так что, подруга, извини, но ты не отмажешься! Ты не можешь сидеть тут с опрокинутым лицом и думать: «За что мне это? Почему я?» – ты теперь другая.
– Я не другая! – закричала Алиса и слезы навернулись на глаза. – Я все та же!
Подруги поджали губы, что означало: «Раз уж ты кричишь, то мы не станем ввязываться в ссору, но мы не согласны – и согласны не будем».
– Нет?! – Алиса всплеснула руками.
Фая покачала головой. Она потянулась к сигаретам, прикурила и наклонилась вперед, оперевшись локтями о колени.
– Алиска... – с чувством произнесла она. – Ты же знаешь, как я живу. Я каждый день клянусь себе не превращаться в одну из этих деловых женщин, которые не выходят из стресса, но ты не думай, что это у меня получается. Я психую, отыгрываюсь на мужиках, я тебе не говорила, но я тоже хожу к психоаналитику, и у меня бывают припадки депрессии, когда я по три часа сижу в остывшей ванне и страдаю. Когда с тобой в прошлом году все это произошло, я столько всего прочитала о ведьмах, говорила с Машей, с Ниной, и я поняла, что твоя сила – это не только то, что ты можешь щелчком зажечь свечи, а это сила жить – сила духа, понимаешь? Нам всем ее не хватает, мы слабые, мы с таким трудом справляемся с невзгодами... – Фая обвела руками комнату, видимо, имея в виду работу, дом, личные дела. – И я так ждала, что ты станешь сильной, и я буду тобой восхищаться... Чтобы хоть кто-то среди нас был скалой...
Алиса с подозрением смотрела на подругу. Фая по три часа сидит в остывшей ванне, чтобы было не так больно внутри? Ха-ха...
Почему-то Алиса никогда не думала о себе – о новой себе с этой точки зрения. Ей казалось, что быть ведьмой – значит легко добиваться желаемого, но легче ей не стало – и это факт, так что, возможно, Фая права, а она, Алиса, просто не ощутила свою силу, которая ей так сейчас нужна, чтобы все пережить.
– Девочки... – она встала. – Я пойду к себе в комнату, мне хочется подумать.
Фая по-быстрому соорудила для нее передвижной столик, набив его сверху донизу сладостями, сигаретами, пепельницами, салфетками, втиснула чайник, накрыла пленкой тарелку с закусками и поставила туда же, проводила Алису до комнаты и крепко обняла – можно было подумать, что они прощаются навеки.
Прелесть официальной комнаты для гостей была в том, что коридор, который вел к ней, упирался в дверь, за дверью был небольшой холл, с одной стороны коего находилась собственно большая и удобная комната с кроватью, диваном, двумя креслами, телевизором, баром, а напротив – ванная и туалет для гостей. Из холла же можно было выйти во двор, если гости возвращаются позже и не хотят сталкиваться с хозяевами, а хозяйский выход в сад находился в гостиной – через французское окно.
Так что Алиса могла рассчитывать на полное уединение. Оставив столик в холле, она подцепила пепельницу и сигареты, взяла плед, открыла дверь на улицу, поставила на порог пепельницу и закурила. Разумеется, одна порочная привычка повлекла за собой другую – Алиса налила в толстый стакан виски, глотнула и почувствовала, что готова сосредоточиться.
Она должна быть сильной. Ключевое слово – «должна». Она не должна, она – сильная. Потому что она – ведьма. Главное – как-то в это поверить. Что вообще такое – сильные люди? Ходорковский сильный? Путин? Буш? Как они реагируют на стресс, на неприятности? им все по фигу? злятся? хотят всех убить?
А, может, они просто видят выход? Как в триллерах: слабаки бьются в конвульсиях, а главные герои пытаются пластмассовым ножом перепилить решетки.
Кто она?
Алиса притушила сигарету и легла на пол – торс в комнате, ноги – на улице. Год назад она была просто Алисой, девушкой, которая ходит жаловаться на жизнь психотерапевту – все было не очень хорошо, зато понятно, а сейчас она ощущает себя той же самой Алисой, только она стала другой – как будто сделала пластическую операцию, превратилась в красотку, но до сих пор воспринимает себя, как серую мышку. Где потоки этой самой силы? Где уверенность? Как вообще жить?
Так ничего и не решив, Алиса вернулась в комнату. Но в кровати, когда она уже лежала с закрытыми глазами, кое-что прояснилось. Марик болен, да. Но зачем тогда подруги-ведьмы, если они не могут ему
