– Свет, собери мои чемоданы, ладно? – попросила она домработницу. – Такси приехало?
– А-а... – смутилась Света.
– Я отменила заказ, – послышался сзади голос Алины.
Саша с выражением посмотрела на Свету, но та лишь выпучила глаза и развела руками.
– С какой стати? – Саша резко повернулась к Алине.
– Просто я тоже еду в город и решила, что подвезу тебя, – дружелюбно улыбнулась Алина.
Саше пришлось признать, что при свете дня улыбающаяся Алина выглядела более симпатично, чем в подвале. Пожалуй, она вполне милая девушка.
– Хорошо, – недовольно ответила Саша. – Тогда подожди немного. Свет, можно тебя на минутку?
Они поднялись в спальню, и там Саша схватила домработницу за грудки. Но прежде, чем Саша успела высказать все свое негодование, Света прошептала:
– Не надо вам с ней ехать.
– Это еще почему? – в тон ей, шепотом, спросила Саша.
– Я ей не доверяю.
– А почему мы шепчем? – поинтересовалась Саша.
– Так надежнее.
– А-а... – кивнула Саша. – Ну, так какого черта ты машину отпустила?
– А что я с ней, спорить буду? – возмутилась Света. – Будет она меня слушать!
– И что мне делать? – Саша отпустила Свету и уперла руки в бока.
– На твоем месте я бы сбежала через окно, – посоветовала та.
Саша уставилась на нее, после чего расхохоталась.
– Ты серьезно? – громко спросила она.
– Да! – обиделась Света.
– Ладно, помоги чемоданы собрать – пусть эта ведьма из Блэр поработает грузчиком.
Алина равнодушно наблюдала, как в ее черную «Ауди-А8» запихивают кофры с вещами – зрелище, казалось, доставляло ей удовольствие.
Наконец все вещи были уложены, Саша расцеловалась со Светой, Алина завела машину, и они выехали за ворота.
– Есть для головы что-нибудь? – спросила Саша, приложив ладонь ко лбу.
– Болит? – спросила Алина.
– Да, с утра нехорошо, – призналась Саша. – Тяжесть...
– Ты бледная, – сообщила Алина.
– Наверное, съела что-то не то, – предположила Саша, которую теперь еще и подташнивало.
– Решила уйти от Матвея? – ни с того ни с сего ляпнула Алина.
– Это тебя не касается, – ничуть не стыдясь собственной грубости, отрезала Саша.
С каждым километром головная боль усиливалась – череп буквально разрывало на части, в глазах мутилось, и Саше казалось, что ее вот-вот вывернет прямо на дорогой коврик в ногах.
– Ну, почему же, – усмехнулась Алина, – очень даже касается. Ты сказала ему, что он твой единственный, обещала любить его вечно, а теперь бросаешь...
– Ты ничего не знаешь! – рявкнула Саша и чуть было не свалилась в обморок от потраченных на восклицание усилий. Жить с больной головой становилось все труднее. – И это не твое дело, – вяло добавила она. – Поняла?
На подъезде к Москве Саша решила, что умирает. По дороге пришлось два раза останавливаться – ее буквально выворачивало наизнанку. К тому же она не могла открыть глаза – свет причинял невыносимые страдания. Саша в изнеможении лежала на заднем сиденье и вдруг сквозь шум в ушах и приступы адской головной боли услышала грудной Алинин голос:
– Ты не можешь от него уйти. Мой брат демон. Твое чудное семейное проклятие сыграло с тобой коварную шутку – ты осталась ведьмой, но ты не можешь без него жить. В прямом смысле. Ты умрешь без него. Тебе будет плохо, больно, страшно, и ты умрешь в одиночестве. Потому что стоит тебе сказать кому- нибудь из родственниц о том, что с тобой случилось, они примут часть проклятия на себя.
«Это бред», – подумала Саша и застонала. Даже от мыслей ей было больно!
– Ты все врешь... – из последних сил сопротивлялась Саша. – Чушь...
Машина затормозила.
– Смотри. – Алина кинула в нее чем-то тяжелым.
Саша поняла, что сейчас происходит что-то ужасно важное, и набралась сил открыть глаза и выпрямиться. «Это только на минуту, а потом я снова упаду и умру», – пообещала она себе, беря в руки старую книгу с потрескавшимся кожаным переплетом.
«Проклятия», – прочитала она на обложке.
– Здесь все существующие в мире проклятия до 1907 года, – сообщила Алина. – Тебе нужна двести третья страница.
Перелистывание страниц было пыткой, и Саша два раза чуть было не бросила книгу. Но наконец нужная страница нашлась. Саша с удивлением прочитала заголовок: «Заклятие семьи Лемм», и от удивления даже боль, как ей показалось, слегка отступила.
«Подобные проклятия действуют так, что если нарочно или по неведению ведьма обещает любовь демону, то оказывается в полной его власти. Клятва в любви превращается в проклятие – более сильное, чем исчезновение дара. Ведьма обещает демону свою жизнь, и тот получает ее в полное распоряжение...» – прочитала Саша и уставилась на Алину.
– И что, мне теперь придется остаться с ним до конца жизни? – пробормотала она.
– Ну, ты же не думала, что брак – это легко, – усмехнулась Алина.
Она развернула машину и поехала в сторону области.
Глава 23
Семейные ценности
Настя в боевом настроении вернулась домой, открыла квартиру и с воплем отпрянула назад. Вся она – буквально, вся – была в цветах. Конечно, это страшно – кто-то проник в ее квартиру! – и пошло, но... Запах стоял, как в розарии, и вообще – было так красиво!
«Боже! Что я буду с ними делать? – Настя схватилась за голову. – Куда их ставить?» Не без труда пробравшись в гостиную, она увидела, что к одной из корзин – на этот раз с фруктами, сыром и вином – привязана куча шариков, на одном из которых виднелась сделанная фломастером надпись: «Прости меня, Настя! Антон».
Отчего-то Настя расхохоталась. Допустим, это красиво. Если, конечно, исключить взлом квартиры. Конечно, лестно, что он потратил такую кучу денег и так расстарался. Но, во-первых, он был и остается кретином. Не надо об этом забывать. А во-вторых, может, лучше было бы, если бы у нее с Антоном ничего бы не вышло, – тогда Паша отправил бы ее в ад. Может, в аду не так уж плохо?
– Намного хуже, чем ты можешь представить, – произнес Кравиц у нее за спиной.
Настя вскочила, приготовилась к скандалу, но передумала. Что толку?
– Дверь была открыта, – сообщил Кравиц и устроился на диване.
– Ты умеешь читать мысли? – буркнула Настя.
– То, о чем ты думаешь, слишком очевидно, – усмехнулся тот. – Так вот насчет ада. Там ты переживаешь все свои страхи. Все, чего ты боялась (или думала, что боялась), становится явным. Ты живешь в собственном кошмаре и ничего не можешь сделать, потому что с каждым днем боишься все больше. А потом, когда в конце концов сдаешься, ты понимаешь, что у тебя нет выхода. На Земле люди знают, что смерть – это все же выход, но там ты лишаешься даже этой иллюзии. Все теряет смысл – тебя поглощает уныние, и ты обречена провести бесконечное число дней в тоске и тревоге.
– Мило, – кивнула Настя.
– Антон от тебя без ума, – сказал Паша. – Ты все сделала правильно.
– Но я ничего не делала! – взорвалась Настя.
– Чудесно, – Кравиц развел руками. – Что будет, когда ты начнешь работать в полную силу? Я заберу вот это, ты не против? У меня свидание. – Он подхватил охапку чайных роз и вышел из комнаты.
– Постой! – пискнула Настя, но махнула рукой и склонила голову. – Что же мне делать? – застонала
