– Паша говорит, у вас большое будущее, – произнес Антон.
– Возможно, – отпивая коньяк, согласилась Настя.
– Всю жизнь мечтал познакомиться с актрисой, – признался тот.
– Только не говорите, что раньше у вас не было такой возможности, – усмехнулась Настя.
– Ну... – хихикнул Антон. – Просто вы первая русская актриса голливудской внешности. Кроме Акиньшиной... Но Акиньшина со Шнуром...
– А вы с какой целью мечтали познакомиться с актрисой? – уточнила Настя, которою вся эта сцена уже давно перестала забавлять.
Антон снова захихикал.
– Я не то имел...
– А по-моему, очень то, – мрачно заявила Настя. – Так что показывайте мне свою галерею, и я поеду домой.
Антон вскочил, предложил Насте руку, от которой та отказалась, и повел ее за собой на второй этаж. У него и правда была отличная коллекция современного искусства – от шестидесятых годов до наших дней: Зверев, Кабаков, Брускин, Шемякин...
– Впечатляет, – одобрила Настя. – Ну, спасибо, я поеду.
– Я вас не пущу, – быстро ответил Антон.
– Да ну? – расхохоталась Настя. – И что же вы сделаете?
– Просто не пущу вас, – растерялся Ромеро. – Не дам машину.
– Плевать я хотела на вашу машину, – грубо ответила Настя, отпихнула Антона и пошла на выход.
Но тот обежал ее кругом, перегородил дорогу, раздвинув руки в стороны.
Ни мало не смущаясь, Настя подошла к нему вплотную и широко распахнула глаза. Антон заглянул в них и почувствовал странную слабость: он увидел в них старика в инвалидной коляске в номере дорогого отеля, в кашемировом свитере от Бурбери, а за стариком сиделку, которая с ненавистью смотрела на худые поникшие плечи и седую плешь. И Антон понял: старик – это он, умирающий в роскоши, никому не нужный, кроме демонов, которые подкрадываются все ближе, бередят воспоминания, и от бессонницы жизнь уже похожа на смерть... Антон закрыл лицо руками, опустил голову, и горячие слезы потекли из его полуприкрытых глаз. Ему было страшно.
Настя отодвинула его, спустилась вниз, взяла свои вещи и велела шоферу:
– Отвезите меня домой.
Водитель точно знал, что обязан получить распоряжение начальства, но отчего-то не стал противоречить девице. Завел мотор, открыл ворота и поехал обратно в Москву.
Настя вошла в квартиру, открыла окно, плюхнулась в кресло и прикурила сигарету. Она чувствовала себя взрослой. Никогда еще она не применяла такую сильную магию. Да и вообще, не очень-то она увлекалась всем этим. То есть, конечно, в детстве они с Сашей баловались приворотами и прочей ерундой вроде гаданий на Ивана Купалу, но все тогда было так несерьезно... И, надо признать, они с Сашей всегда стыдились своего дара. Таким, как они, давно уже не надо ничего доказывать, не надо бояться, держаться вместе – ведьм больше не сжигают. У них не было чувства, что они особенные, что они лучше, сильнее, способнее других. Наоборот – они стеснялись странного поведения, необычных нарядов и эксцентричности своих старших родственниц. Девочки не понимали, что, когда их одноклассницы смотрят на Аглаю с Анной открыв рот, это не страх, не шок, не насмешка, а восхищение. Саша с Настей нечасто говорили об этом, но иногда все же мечтали о теплых, уютных мамочках в передниках – о таких, которые теряют сознание, услышав слово «презерватив», и считают длиной мини юбку по колено.
И только сейчас Настя ощутила гордость за то, что у нее есть сила. За то, что она Лемм, а не какая- нибудь там, скажем, Сысоева. Показать человеку его смерть (ну, ладно, до этого не дошло, но она могла бы) – это круто. Настя поняла, что быть ведьмой – значит не просто уметь составлять какой-нибудь суперкрем или предсказание для бизнесмена. Это – стихия. Сила, которая дана океану, ветру, огню... и ей. Это привилегия и ответственность, это...
– Ну, как настроение? – услышала она из угла.
Настя вскочила, бросилась к выключателю и при свете торшера обнаружила, что на диванчике у противоположной стены сидит Кравиц.
– Ха! – воскликнула она. – Какого черта ты тут делаешь?
– Жду тебя, – с удивлением ответил Паша.
– Пошел вон, – холодно произнесла Настя.
Кравиц покорно встал с дивана, дошел до Насти, но резко остановился и спросил:
– И тебя даже не интересует, как я сюда попал?
– Ни капельки, – усмехнулась Настя.
– Что ты учудила у Антона? – поинтересовался он.
Насте вдруг стало тяжело дышать. Хотелось подальше отойти от него – она чувствовала, что Кравиц на нее давит, что ей тяжело... Но она собралась и сделала вид, что ничего такого не происходит.
– А какое тебе дело? – подбоченилась она.
– Он мне нужен, – зло сказал он.
– При чем тут я? – удивилась Настя.
– Я бы хотел кое-что тебе объяснить, – чуть ли не с мольбой произнес Кравиц.
В легком изумлении от его тона, Настя кивнула.
– Лучше нам выпить, – сообщил Паша.
Заинтригованная Настя налила виски и протянула стакан продюсеру.
– Антон – очень важная деталь сложного политического механизма. От того, как он себя ведет, зависит будущее многих людей. Сейчас он ведет себя неправильно. Надо его отвлечь, и сделать это можешь только ты.
– Как? – расхохоталась Настя. – Вовремя закричать: «Смотри, птичка!»?
Кравиц вздохнул.
– Он должен влюбиться в тебя.
– Да ты что? И как же мне его заставить? Приставить к его голове пистолет?
– Ты знаешь как, – пристально глядя на нее, ответил Паша.
– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Настя.
– Я знаю о тебе все, – заявил он. – И о твоей семье.
Настя долго и внимательно смотрела на Кравица.
– И ты во все это веришь? – спросила она.
Тот усмехнулся:
– Не могу не верить. Я такой же, как вы.
У Насти заколотилось сердце. В душу полезли самые нехорошие предчувствия.
– Забудь об этом, – сказала она.
– У тебя контракт, – напомнил он.
– Контракт? – Настя нахмурила брови. – Что ты имеешь в виду?
– Ты заключила со мной сделку, детка, – с грустной улыбкой сообщил Кравиц. – Я пообещал тебе воплотить в жизнь все твои мечты, а за это ты обязана во всем мне подчиняться. Ты подписала договор с дьяволом.
Он протянул руку, и в той невесть как оказались листки контракта, которые Кравиц и протянул ей.
Насте казалось, что в виски что-то добавили – снотворное, наркотик, яд... Комната расплывалась, она не могла разглядеть лица собеседника, духота душила, ладони и ступни горели...
– Соберись! – прикрикнул Кравиц и протянул ей стакан с виски.
Настя покорно выпила и неожиданно пришла в себя.
Она взяла бумаги, перелистнула страницы и в пункте «Обязан» прочитала все то, о чем говорил Паша.
– Но... – пробормотала она. – Этого не было в контракте... когда мы его заключали.
– Учись читать между строк, – расхохотался Кравиц. – Наверное, я подозревал, что ты недостаточно внимательна, так как спросил тебя, готова ли отдать душу за этот контракт. Помнишь? А что ты мне сказала? «Запросто!» Так что все по закону. Не придерешься. Слушай меня, стерва! – совсем другим тоном заговорил
