– Это очень важное событие, – лениво ответил он. – Я тебе все объясню на месте.
– Нет, я чувствую себя просто как Мата Хари какая-то! – воскликнула Настя.
– У тебя хорошая интуиция, – хмыкнул Паша.
Настя сдвинула брови, но решила, что раз уж Кравиц наводит тень на плетень, то она не будет вымаливать у него разъяснения. Чего тот, кстати, явно добивается. Перебьется!
Они подъехали к зданию компании, которая занимала красивое пятнадцатиэтажное здание из стекла и металла. Кравиц помог Насте выбраться из машины, провел к входу и вручил охранникам приглашение.
Едва очутившись в банкетном зале, Настя с трудом удержалась от гримасы разочарования. Мужчины среднего возраста во фраках, их жены в вечерних туалетах, знаменитости, симфонический оркестр, роскошная эстрада, украшенная, видимо, дорогим дизайнером, идеально сервированные столы. Пока не начался ужин, все толкались в зоне с длиннющей барной стойкой, которая была сделана в форме баранки – внутри суетилась обслуга, а снаружи на стойку лезла публика, которая не желала шампанского, что разносили по залу официанты.
Первая часть вечера прошла уныло: на сцене шутили Ургант и Канделаки, выступал кто-то из КВН (остроты в адрес корпорации напоминали заигрывания с Масляковым), пела какая-то оперная суперзвезда, потом «Вайа Кон Диос», ну и, разумеется, не обошлось без «Умы Турман». Но к тому времени, когда братья Крестовские вышли на сцену, публика заметно повеселела и уже не сидела смирно за столами, а ходила друг к другу «в гости», самые смелые пританцовывали, а многие забились по углам, видимо, обсуждая дела.
– Прогуляемся, – шепнул Кравиц и поднялся со стула.
Они с Настей подошли к сцене, и тут Паша произнес ей прямо в ухо:
– Встань так, чтобы зал было видно.
Настя чуть не расхохоталась: она представила, что Кравиц, как тот цэрэушник в «Никите», сейчас подсунет ей пистолет и велит убрать главу корпорации или его главного конкурента.
– Видишь мужчину в очках, с испанской бородкой?
Настя окинула взглядом толпу и заметила того, о ком говорил Паша: высокого брюнета восточного типа в очках в золотой оправе. Брюнет смахивал на латиноамериканца – этакий знойный деловой типчик. «Мечта секретарш и сотрудниц отдела кадров», – усмехнулась про себя Настя.
– Его зовут Антон Ромеро Твардовский-Яхно.
– Как?! – поперхнулась Настя.
– Мать у него из Венесуэлы, отец – наполовину поляк, наполовину украинец, – пояснил Паша. – Он владелец этой конторы.
– Неплохо, – кивнула Настя. – А сколько ему лет?
– Сорок один, – ответил Кравиц.
– И что?
– Пойдем, я тебя с ним познакомлю, – не глядя на нее, сказал Кравиц и потащил Настю к знойному Ромеро.
– Зачем? – Настя остановилась и дернула Пашу за рукав. – У тебя какая-то цель?
– Ты все узнаешь в свое время, – прошипел Кравиц.
– Я считаю, что сейчас уже то самое время, – зло ответила Настя.
Но, к ее сожалению, Твардовский-Яхно сам направился к ним – с самой любезной улыбкой, так что ей ничего не оставалось, как сделать любезное лицо и рассыпаться в похвалах приему, закускам, концерту... Пока Настя изливала благодарности, Кравиц улизнул, оставив их вдвоем. Настя мысленно обругала его – этот Ромеро смотрел на нее каким-то безумным взглядом: выглядел так, словно только что сбылись все его мечты.
– Что? – довольно невежливо спросила Настя, потому что отвлеклась на свои мысли и не услышала последнюю фразу собеседника.
– Я очень хотел с вами познакомиться, – признался Антон.
– Почему? – удивилась Настя.
– Вы самая красивая женщина, которую я видел в своей жизни! – сообщил тот.
Редкая женщина устоит перед таким комплиментом – Насте, конечно, тоже было приятно. Но она не могла поверить, чтобы Кравиц развел всю свою канитель только потому, что хотел угодить этому поляку- испанцу-украинцу. Если дело было только в том, что Антон просил их познакомить, Паша бы просто сказал, что на нее запал такой-то и такой-то, и так далее. Но Кравиц что-то мутит... Или он это от вредности? Чтобы просто над ней поиздеваться?
– Спасибо, – кивнула она. – А вы, насколько я понимаю, самый богатый мужчина, которого я видела в своей жизни.
Он рассмеялся.
– Не уверен! Вы не хотите посмотреть картинную галерею?
– А у вас тут есть галерея? – удивилась Настя.
– Да! – гордо ответил Ромеро Твардовский-Яхно. – Здесь у нас хранятся самые ценные вещи из моей коллекции и моих партнеров.
Он провел ее на второй этаж, где под охраной двух мрачных типов, по сравнению с которыми и киборг- убийца выглядел бы как Барби, находились картины. Настя присвистнула: Пикассо, Дали, Магритт, кое-кто из прерафаэлитов, Суриков, Петров-Водкин, Малевич, Филонов, Кандинский, Кончаловский, Куинджи, Левитан, Тулуз-Лотрек, Дега, Сезанн...
– Ничего себе! – восхитилась Настя.
– Современные авторы у нас висят по домам, а то, из-за чего могут убить, пока находится здесь, – сообщил Антон Ромеро.
– Да? А я вот как раз собиралась узнать, почему в коллекции современных художников нет... – смутилась Настя.
– Есть. У меня очень большая коллекция. Приглашаю вас на экскурсию.
Настя внимательно посмотрела на Антона. Что он имеет в виду? Это завуалированный способ затащить ее в кровать? «У меня, мол, в спальне ранний Ренуар»... «Фу! – содрогнулась она. – Человек с такой фамилией не может быть таким пошляком! Наверное...»
– Скажите когда, – улыбнулась Настя.
– Хоть сейчас. – Он пожал плечами.
И тут Настя поняла, что хочет приключения! Пусть скромного, эконом-класса, но все же! Хочет чего- нибудь, что отвлекло бы ее от этого козла Кравица, от рутины и от мыслей о побеге в Чили, где нет ни продюсеров, ни контрактов, ни журналистов... А Антон Ромеро милый – с ним приятно, спокойно, надежно...
Антон кому-то позвонил, они вышли через другой выход, где их уже ждали охранники с Настиным палантином. До машины их провожала целая толпа телохранителей, но Настя успела заметить, что где-то на углу дома маячит фигура мужчины. Она вгляделась попристальнее и поняла, что это Паша, который невесть как здесь оказался, – разумеется, она его не предупредила, что уезжает. Но только она собралась что- нибудь крикнуть, как тот приложил палец к губам и нырнул за колонну.
«Черт! Что ж это такое?» – подумала Настя. Достала телефон, набрала Пашин номер, но тот не ответил. Абонент был вне зоны досягаемости, и это удивило Настю еще больше. Но Антон уже что-то говорил, машина летела по Ленинградке, ей пришлось отвечать, любит ли она джаз, и Настя решила отложить все неясности и странности на завтра.
Глава 20
Хуже не бывает
Завидев Сашу, Матвей согнулся пополам и стал как-то болезненно корчиться.
– Что с тобой? – бросилась к нему Саша.
– А-а-а... – застонал он, рухнул на пол, прислонился к стене, откинул голову... И Саша сообразила, что он не мучается, а хохочет.
– Что такое? – рявкнула она.
– Дай мне солнечные очки... – сквозь смех выговорил он.
– Зачем? – опешила Саша.
– Ты меня слепишь, как ксеноновые фары...