Черное море. Несмотря на злость и ненависть ко всему на свете – особенно к Антону, Настя была довольна. Это было очень и очень здорово. На улице – ласковая южная зима, легкий снежок, вокруг страшное, недружелюбное море, а в комнате горит камин, и свечи, и люстра, и тепло, и невероятно вкусная еда, вино, и все, что надо, – шкуры, широкие кресла с плоскими деревянными подлокотниками... Дом стоял на вершине холма – прямо «Ласточкино гнездо», и все было бы как в сказке, если бы Настя не была злой и отчаявшейся ведьмой, а Антон – врагом номер два. После Кравица.
«Я же могу не думать об этом... какое-то время», – лениво рассуждала сытая и пригревшаяся Настя.
Она даже не поняла, как это произошло. Наверное, так всякие извращенцы окручивают доверчивых старшеклассниц. Вроде они просто сидели рядом, потом Антон начал ее целовать – и это, признаться, было смешно и глупо, а потом они как-то нечаянно оказались голыми и... Конечно, это был не лучший секс в ее жизни. Он был какой-то семейный и простой. Без выкрутасов. Но у Антона было отличное тело – просто отпадное, и это Настю почему-то удивило и так же искренне возбудило. С голым телом, без костюма, он даже стал симпатичнее, и Настя подумала, что его уверенность в себе, настойчивость и, прямо скажем, наглость происходят не только от тупости и денег, а еще вот от этой замечательной задницы, крепкой и красивой, от фантастически плоского живота, от изящных мускулов на руках, от твердых, округлых плеч и таких красивых ног, каких Настя не видела ни у одного мужчины.
Настя задумалась.
– Одна тысяча триста двадцать пять, – ответила она. – С тобой – одна тысяча триста двадцать шесть.
– Да ладно тебе? – У Антона отвисла челюсть. – Правда, что ли?
– Нет! – отрезала Настя. – Зачем тебе идиотские ответы на идиотские вопросы?
– Почему идиотские? – обиделся Антон.
«Почему?» – задумалась Настя.
– Потому, – буркнула она.
– Странная ты, – сообщил Антон. – Я просто хочу узнать о тебе больше. И по части секса тоже. Неужели тебе не интересно, сколько у меня было женщин и почему я с ними расстался? Только не ври!
– Ну... – замялась Настя. – Интересно, наверное...
– Девяносто четыре, – немедленно ответил Антон.
– Сколько?! – ахнула Настя.
– Но я же богат, красив и почти молод. – Антон пожал плечами.
– Интересное, кстати, замечание – «почти молод». Что это значит?
– Знаешь, лет в сорок мужчина заявляет, что он, в отличие от других, молод душой, уходит от жены к восемнадцатилетней девице, записывается в спортзал, покупает джинсы от Ди Скуэрд и называет все это настоящей жизнью, – выложил Антон. – Я так не хочу.
– Но у тебя ведь нет жены, – рассмеялась Настя. – Так что тебе это не грозит.
– Я не хочу до сорока лет думать, что в жизни все еще впереди, а потом вдруг в одно мгновение понять, что целых сорок лет я заблуждался. И попытаться наверстать все, упущенное в молодости, за два-три года, пока мошонка не начала седеть, – заявил он.
Настя приподнялась на локте.
– Не ожидала от тебя такой прозорливости, – сказала она.
– Просто я так часто вижу, как это происходит с друзьями и партнерами по бизнесу, что давно понял – никто из нас не оригинален. Если до сорока у тебя была одна женщина, если вместо того, чтобы ехать на рок-фестиваль, ты подбиваешь счета, то в свое время тебя прессанет так же, как и других.
– И ты решил наоборот – до сорока пить-гулять, а только потом жениться на восемнадцатилетней девушке, сделать ее счастливой матерью своего ребенка и жить-поживать, добра наживать, пока она не станет пусть не такой молодой, но все еще привлекательной вдовой? – поинтересовалась Настя.
– Откуда ты знаешь? – Антон сделал большие глаза.
– Ха-ха! – улыбнулась Настя. – Слушай, раз уж у нас вечер откровений, то скажу вот что – я думала, ты придурок.
– Мы с моим имиджмейкером долго работали над этим образом, – гордо ответил Антон.
На сей раз Настя расхохоталась искренне.
– Я просто волновался, – сказал Антон, глядя ей в глаза. – Ты была такая необычная. Очень красивая. И я слегка... обстремался! – весело ответил Антон.
Настя смотрела на Антона и с удивлением понимала, что он ее не раздражает. Ни капельки. Ей даже было приятно. И вообще не хотелось уезжать. Никогда. Настя прижалась к Антону, уставилась на вид за окном, и они лежали так, подремывая, долго-долго и каждую минуту были счастливы.
– Матвей, я понимаю, твоя сестра – больной человек, но ты разве не видишь, что все это плохо? – Саша теребила Матвея, пользуясь тем, что после секса он стал немного похож на самого себя.
Наверное, какая-нибудь волевая и очень гордая женщина не согласилась бы заниматься с ним сексом после того, что он сделал, но Саше не хватило мужества – Матвей все еще был сексуальный, красивый и любимый.
– Не говори так о моей сестре, – попросил он.
– Ты пойми, она сломала мою жизнь, так что я не могу говорить о ней по-другому, даже несмотря на то, что она твоя сестра! – Саша села на кровати.
– Сломала? – удивился тот. – Но тебе ведь со мной хорошо?
– Мне нехорошо, когда меня принуждают, – ответила она. – Мне нехорошо, когда я – лишь часть вашей игры в незыблемые семейные ценности.
– Послушай, Алина права – для девушки в твоем положении связать себя с нашей семьей – большая честь, – высокомерно ответил Матвей.
– Что?! – возопила Саша. – Да пошел ты!.. Да ты просто тряпка! Тобой крутит, как хочет, взбалмошная стерва, а ты пляшешь под ее дудку!
Матвей схватил ее за горло, опрокинул на кровать и заорал:
– Не смей так говорить о моей сестре!
Саша изловчилась и пнула его ногой ниже пояса, Матвей отпустил ее и прикрыл руками пах.
– Сука... – простонал он.
Саша схватила диванную подушку и со всей силы шандарахнула его по голове.
– Ублюдок!
Она схватила одежду, но Матвей уже очухался и вцепился ей в лодыжку. Она дернулась и упала на пол, а Матвей встал над ней и вроде несильно, но, как оказалось, очень больно ударил ее в солнечное сплетение. Воздух кончился. Дышать было невозможно. Саша скорчилась на полу, а Матвей схватил ее и отволок в подвал. Швырнул туда же одежду, сообщил ледяным голосом:
– Посидишь здесь, пока мозги на место не встанут.
– Ничтожество... – только и могла простонать Саша. Он закрыл дверь, и она разрыдалась.
Все было так серьезно и плохо, что не укладывалось в голове. Саша не могла поверить, что это ее жизнь, что это все по-настоящему. И что выхода нет. Больше всего на свете хотелось позвонить маме, тете, даже предательнице-сестре, но она не могла представить, что с ними случится, если они узнают правду. Что с ними будет? И что будет с ней? Ее ведь не могут выжимать вечно... Она наверняка загнется тут... Но, с другой стороны, Матвей не будет всегда держать ее в подвале – она ведь должна иногда его любить, так что ее выпустят, может, даже на улицу, и она что-нибудь придумает. Обязательно!
Саша была уверена: это не ее судьба – сидеть в подвале, хныкать и быть самой несчастной ведьмой на свете. В конце концов, Матвей – просто сопляк, а Алина эта явно звезд с неба не хватает – вырождение налицо. Неужели она, Саша, с ними не справится? Она же все-таки ведьма!
– Ой... – простонала Саша. – Если бы я слушала маму... Я же не помню простейших вещей...
Книгам о магических практиках Саша всегда предпочитала журналы мод, учебникам по заклинаниям – встречи с приятелями. Кое-что застряло в мозгах, но этого было так мало!
