глаза.
– Ну... – Антон замялся. – Если честно, не хочется с тобой расставаться. Я ведь все миллион раз объяснил, всем все на бумаге написал! – взорвался он. – Ни хрена сделать не могут, ни черта не соображают! За что я им деньги плачу?
– Поехали в Москву, – Настя развела руками. – Потом вернемся.
– Потом все будет не так, – буркнул Антон.
Настя усмехнулась. Но он был прав – просто она еще об этом не знала.
Они прилетели вечером. В аэропорту их встречал водитель Антона. Они собирались ехать в загородный дом, но только Настя подошла к машине, как зазвонил ее телефон.
– Надо срочно встретиться, – сообщил Кравиц.
– Давай срочно встретимся завтра, а? – предложила Настя.
– Это важно. Буду у тебя через час, – сказал Паша и отключился.
Настя пожала плечами, выключила телефон и мило улыбнулась Антону.
– Ужасно хочется телятины, – капризно произнесла она. – Заедем поужинать?
Они наслаждались мясом в виноградных листьях с такими потрясающими приправами, что Настя чуть не разрыдалась от восторга, и вдруг снова раздался звонок, теперь телефон Антона. Он посмотрел на дисплей и с удивлением заметил, что звонит Настин шеф.
– Не отвечай, – отмахнулась она. – У него очередная идея фикс.
Настя смаковала нежнейшую телятину, запивала ее отличным белым вином, рассматривала Антона, который с серьезным видом опять обсуждал что-то по телефону, и думала о том, как прекрасно, что ничто не вечно. Сейчас у нее неожиданный, странный, но восхитительный роман, однако в свое время он закончится и будет новый возлюбленный, будут новые восторги, новые впечатления – и все это еще более прекрасно оттого, что она даже в эту самую минуту помнила о том, что все пройдет и все начнется с самого начала. У Насти была ветреная, неуемная цыганская душа, которая требовала перемен и с ужасом отказывалась от уверенности и постоянства. От того, что не знала, куда ее занесет завтрашний день, Настя чувствовала себя на острие жизни.
Утром водитель Антона завез ее домой – через час у нее были назначены съемки на обложку модного журнала. У дверей квартиры ждал Паша – он был зол и обижен. Настя сразу поняла, что разборка будет не из легких, но миролюбиво улыбнулась и заискивающе спросила:
– Ты сердишься?
– Ну... – пожал он плечами, – не то чтобы...
Она открыла квартиру, впустила Пашу, заперла дверь, обернулась к нему... И тут он ее так ударил, что Насте показалось, будто ее душа вылетела из тела, зависла где-то рядом, а потом начала медленно и неохотно возвращаться назад. Перед глазами было темно – Настя ощупала руками лицо, ноги и поняла, что, скорее всего, валяется на полу. Тут ее кто-то схватил и потащил. Тащили долго, в другой конец квартиры, и вдруг ей на голову полилась ледяная вода – настолько холодная, что Настя заорала в голос. Пытка закончилась – ее встряхнули, поставили на ноги, и тут она наконец-то увидела Кравица – с изменившимся от гнева лицом он стоял напротив и бросался в нее полотенцами. Перехватив одно, Настя вытерла голову и заметила на полотенце кровь. Посмотрела на себя в зеркало и поняла, что кровь идет из носа.
– Ты что делаешь? – простонала она. – С ума сошел?
– Дура! – прикрикнул Паша. – Чего ты сюда приперлась?
– Это моя квартира! – Настя и сама удивилась, что у нее есть силы возмущаться.
– Ты зачем в Москву вернулась, идиотка? – Паша наклонился близко-близко.
– Ты о чем вообще? – насторожилась Настя.
– Ты должна была держать его в Гурзуфе! – рявкнул Кравиц.
– А почему ты меня об этом не предупредил? – заорала Настя. Не соображая, что делает, она сконцентрировалась и со всей силы заехала ему коленкой между ног.
– Ой... – пискнул Паша и согнулся.
У него зазвонил мобильный – Кравиц пошарил рукой по карману, но от боли не мог сообразить, как достать телефон. Настя наклонилась, вынула трубку и ответила:
– Кто? «Сибирский никель»? Извините, Павел не может подойти – он сейчас избивает одну из своих актрис. Нет, это не шутка. Нет, это не такой метод работы... Просто господин Кравиц – неуравновешенный психопат с острыми симптомами маниакально-депрессивного психоза. Да, конечно, перезвоните попозже, должен же он кровь с рук смыть...
– Что ты плетешь? – взвыл Паша, с трудом приподнимаясь с пола.
Не удостоив его ответом, Настя вышла из ванной и закрыла дверь на ключ.
«Пусть посидит там, успокоится», – подумала она, пошла в спальню и бросила на пол чемоданы. Уложив вещи и косметику, Настя перетащила все это в коридор, нашла ключи от «Круизера» и вызвала лифт. Кое- как запихнув багаж в машину, села за руль и неуверенно тронулась с места. Она очень плохо водила машину – могла переезжать с места на место только ночью. Но сейчас было не до сомнений. К тому же это был порыв, а не осмысленное решение – она просто чувствовала, что не может больше оставаться в этой квартире, в этой жизни. Настя отъехала на пару кварталов, остановилась и позвонила сестре. Та не отвечала. Настя набирала номер семь раз подряд, но без результата.
«Трахается со своим единственным», – с раздражением подумала Настя и швырнула сотовый на заднее сиденье.
Саша бросила томный взгляд на Матвея и приступила к десерту. Он привез ее в лучший рыбный ресторан в городе, и уже час Саша молча жевала, глотала и закатывала от восторга глаза. Десерт тоже выглядел неплохо – пралине с карамелью и черникой. Саша отломила кусочек ложечкой, положила в рот и застонала от восхищения – пирожное превзошло все ожидания.
– Слушай, а у тебя папа-мама есть? – полюбопытствовала она.
– Папа-мама? – Матвей поднял брови.
– Ну, родители... – пояснила Саша.
– Нет, – покачал он головой. – Мы с Алиной одни.
– И родственников нет никаких?
– Есть. Но мы с ними не общаемся, – нахмурившись, ответил Матвей.
– Чего так? – заинтересовалась Саша.
– Ну... Они нас не одобряют.
Чувствовалось, что ему не очень приятна тема, но в то же время он не готов грубо оборвать разговор.
– Почему?
– Считают, что Алина слишком амбициозна и слишком многого хочет, – признался Матвей.
– Я с ними совершенно согласна! – воскликнула Саша, положив руку на грудь.
– Не говори так о ней, – мягко попросил он. – Мы очень близки. Алина всегда меня поддерживала, всегда хотела для меня самого лучшего... А я... я не оправдал ее надежд.
– А почему вообще ты должен оправдывать ее надежды? – возмутилась Саша. – О себе подумай!
Матвей вдруг перегнулся через стол.
– Потому что она моя сестра! Никто не будет любить меня так, как она! Я хочу сделать ее счастливой, даже ценой своих собственных желаний!
– А я? – обиделась Саша. – Неужели ты не понял, что я тоже люблю тебя?
– Ты? – Матвей вдруг совершенно искренне растерялся. – Но это другое...
– Почему другое?! – Саша залпом допила чай и потянулась к сигаретам.
– Потому что... – Он развел руками. – Потому что мы с тобой чужие люди, а она моя сестра. Мы связаны кровными узами.
– Понятно, – буркнула Саша. – Счет! – гаркнула она проходившему мимо официанту.
– Ты рассердилась? – спросил Матвей по дороге домой.
– Ну... И да, и нет. Просто я не понимаю, почему ты так думаешь, – глядя в окно, пробубнила Саша.
– Как?
