дает, – женского рода, все, что забирает, – мужского. Чтобы отдавать, нужно гораздо больше силы, поэтому мы все такие, какие есть. Наш ресурс неисчерпаем, пока мы чувствуем свою женскую суть, и чем больше мы ее подчеркиваем, тем больше сами убеждаемся в своей силе.
– Мам, ты говоришь на китайском, – сообщила Настя.
– Неужели у тебя не щемит сердце, когда ты смотришь фильмы по Джейн Остин? – вступила в разговор Аглая. – Неужели ты не завидуешь героиням, которые носят потрясающие платья с высокой талией, шелковые пальто с вышивкой, шляпки, токи, шали и туфельки из атласа? Ты что, не чувствуешь, что все эти женские штучки возбуждают тебя, как секс?
– Ну... чувствую... – призналась Настя.
– Мы не боимся быть такими, какими нас сделала природа, – добавила Анна. – Поэтому мы ведьмы. В отличие от нашей тети Ангелины.
– На что она похожа? – возмутилась Аглая. – Ходит в джинсах и этих жутких спортивных кофтах, в кроссовках и омерзительных парках... Разве она может свести кого-нибудь с ума?
– Она может свести с ума нас, – ответила Анна. – Амалию уж точно.
– Теперь мы просто обязаны купить тебе шляпу! – воскликнула Аглая. – И не смей отказываться!
Они загрузились в машину и поехали в Замоскворечье. Там, в переулках, остановились у одноэтажного домика, который стоял в глубине двора, постучали в дверь и долго ждали, когда им откроют.
– Может, никого нет дома? – предположила Настя.
Но Аглая смерила ее таким взглядом, что девушка замолчала. Когда ее терпение уже было на исходе, дверь распахнулась, и на пороге появилась толстая блондинка.
– Опять не вовремя! – буркнула она.
– И чем это ты таким важным занята? – Анна приподняла брови. – Третий раз обедаешь? Или шестой раз завтракаешь?
– Пошли. – Блондинка махнула рукой.
Они прошли несколько комнат, прежде чем блондинка остановилась перед высокими дверьми. Она обернулась, глаза у нее заблестели, и она довольно любезно произнесла:
– Прошу!
Двери распахнулись, и Настя ахнула – огромный зал от пола до потолка был заставлен шляпными коробками. Глянцевые черные, обернутые гофрированной бумагой, обклеенные кружевом, расшитые цветами...
– А как мы будем выбирать? – промямлила Настя.
– Ты хотела узнать, что такое быть ведьмой? – усмехнулась Аглая. – Учись!
– Это для тебя, – сообщила блондинка Анне, ткнула пальцем куда-то вверх, и на пол плюхнулась матовая белая коробка с черным бантом на крышке.
Анна вынула мягкую бархатную шляпу с аппликациями из глянцевой кожи, примерила и чуть не разрыдалась от умиления.
– Слушай, мы сами тут пороемся, – сказала Аглая блондинке. – А ты подбери лучше что-нибудь нашей девочке.
Блондинка смерила Настю презрительным взглядом, кивнула и повела за собой. Они обошли весь зал – перед каждым стеллажом, который тянулся метров на шесть вверх, блондинка замирала, кусала губы, хмурилась и... шла дальше. Наконец она хлопнула в ладоши, перехватила на лету коробку, пышно отделанную шифоном, и протянула Насте.
– Попробуй... – тихо произнесла она.
Настя сняла крышку и вынула на свет божий нечто, состоящее, казалось, из миллиона оттенков черного. Поля из матового шелка, нежнейший шифон, расшитый бисером, огромная черная роза с мелкими черными жемчужинами... Шляпа была безумно красивой, даже как-то чересчур.
– По-моему, она не в моем вкусе... – засомневалась Настя.
– Примерь, – не попросила, а приказала хозяйка.
Настя покорно надела шляпу, подошла к зеркалу и обомлела. Это была не она! Непонятно, что такого головной убор (пусть и красивый) сделал с лицом, но Насте показалось, что она уже никогда не сможет жить без него. Отделка уже не казалась чрезмерной – все было на своем месте – стильно, роскошно, удивительно. Глаза Насти заиграли. Но главное – в шляпе ей было на удивление легко и приятно.
– Сколько она стоит? – слабым голосом спросила Настя.
Блондинка вынула из коробки бумажку, и у девушки перехватило дыхание. Не может быть! Это обман зрения!
– Однако... – забормотала она.
– Берем! – послышался голос Анны, а через мгновение она вышла из-за угла. – О! Девочка моя, ты неотразима!
– Мама, но шляпа невозможно дорогая... – сопротивлялась Настя.
– Что делать? Это шедевр. – Анна развела руками.
Блондинка усмехнулась.
– Этой шляпе пятьдесят лет, – сообщила она. – Ее не успела купить твоя бабушка. Не Амалия. Как только женщина отказывается от самой себя, ей уже не до шляп. Она погибает.
– Н-да... – буркнула Настя. – Тогда я точно ее беру.
– Пройдемся? – предложила Анна. – Надо выгулять наши новые шляпы.
– А машина? – заволновалась Настя.
– Я вызвала водителя, – отмахнулась Анна, взяла дочь под ручку, и они переулками вышли на Пятницкую.
Сказать, что они произвели фурор, – значит ничего не сказать. Три женщины с ног до головы в черном, в убийственных шляпах, на высоченных каблуках... На них смотрели как на чудо. И Настя вдруг ощутила, что гордится собой, гордится тем, что она часть этого чуда, что она Лемм – не такая, как все!
– Какой же я была идиоткой... – простонала она. – Мама! Глаша! Я тупица! Зачем мне понадобилась эта дурацкая свобода? Если бы я вас слушалась, ничего бы не случилось...
– До всего надо дойти своей головой, – ответила Аглая. – Двадцать пять лет назад я тоже сказала Амалии, что хочу быть обычной девушкой.
– И что? – оживилась Настя.
– Потом как-нибудь расскажу, – пообещала Аглая. – Когда все устроится. Прелесть жизни в том, что история повторяется, но человек каждый раз переживает все, как в первый раз. И это не беда, а большое счастье.
Глава 26
Девять женщин
Он явился к обеду – около трех, на такси и без пальто.
– Что с тобой? – Саша уставилась на Матвея, который выглядел так, словно провел ночь в подвале, а на ужин ел объедки из «Макдоналдса», найденные в ближайшей помойке.
Тот ничего не сказал – лишь прошел к бару, достал бутылку виски и глотнул из горлышка.
Саша подошла поближе и уже на расстоянии полутора метров почувствовала, что от него исходит крепкий запах перегара.
– Вот это да! – нервно рассмеялась она. – Ты что, напился?
Матвей не ответил – сел, поставив между ног бутылку виски, и прикурил сигарету.
– Друг мой, ты ведь не куришь... – осторожно заметила Саша, подошла к нему, вынула из пальцев сигарету и затушила ее в пепельнице. – По-моему, тебе лучше поспать. Сейчас я тебе кое-что принесу...
Она развернулась было, чтобы пойти за средством от похмелья, но Матвей крепко схватил ее за запястье и дернул к себе.
– Фу! – Саша замахала под носом свободной рукой. – От тебя пахнет так, как будто ты спал на свалке...
– Здесь я главный, поняла? – рявкнул Матвей.
Саша внимательно посмотрела ему в глаза. Ничто не намекало на то, что Матвей соображает, что делает и говорит. Глаза были прозрачные и бессмысленные.
