верила в себя так, что можно было только обзавидоваться и умереть.
Оксана же каждый свой шаг подвергала жестокой критике, переживала, взвешивала...
Даша тоже переживала. Либо до, либо после. Перед тем как сесть за книгу, она недели две была мрачная, злая, отлеживалась в гамаке, перечитывала классику и бормотала, что не имело смысла и начинать, если понимаешь, кто ты есть в сравнении с Чеховым.
Отослав в издательство очередной роман, Даша даже могла разрыдаться – ей казалось, что вместо акта о сдаче/приемке она подписала признание в собственной несостоятельности: могла ведь лучше, увлекательнее, и герои могли бы получиться не такими картонными, и развязку затянула...
Но во время работы Даша превращалась в киборга – она делала свое дело с пунктуальностью бомбы с часовым механизмом, была весела, возбуждена, довольна и отказывалась прислушиваться к чужому мнению.
– Если уж ты в это ввязалась, нельзя оглядываться назад. Можно испугаться до усрачки – но только на пару минут, не больше, – говорила она Оксане.
И Оксана пошла. Долой телефоны! Настоящие женщины звонят прямо в дверь!
Уф-ф! А если он моется и она застигнет его в полотенце? Р-р-р...
Захар распахнул дверь и вытаращил глаза.
– Привет, – поздоровалась Оксана. – Можно войти?
Никакого полотенца. Зато без майки. Такой немного потный. Даже не потный, а влажный – ангелы не потеют, ха-ха-ха.
Он посторонился, и Оксана прошла в квартиру.
Хорошая квартира.
– Вот это да! – воскликнула она, очутившись на кухне.
Здоровенной плите было не меньше пятидесяти лет! Антиквариат!
– О боже! – восторгалась Оксана. – Она как новая! И красная!
– Ну, считай, она новая, – улыбнулся Захар. – По крайней мере, за эти деньги можно было купить пять новых, это точно. Мне ее перекрашивали в автосервисе, представляешь?
– Ничего себе, ты зарубаешься... – Оксана исследовала духовку.
– Я когда ее увидел, понял – мы с ней созданы друг для друга.
Интересно, с Дашей у него было то же самое?
– Оксан, тебя что, попросили доставить мои вещи? Или сказать, что они сожжены?
– Что? – Оксана резко выпрямилась. – Какие вещи?
– Ну те, что у Даши.
– Ты о чем? – Она села за стол и сложила руки, как примерная школьница.
– Ладно! – отмахнулся он. – Ты же здесь в качестве парламентера?
– Тебя это удивляет? – Оксана не удержалась от сарказма.
– Меня в Даше все удивляет. – Он встал, взял с плиты чайник и повернулся лицом к раковине, к Оксане – спиной.
И какой спиной! Красивые лопатки, желобок посредине, джинсы сидят ниже чем следует, обнажая поджарые ягодицы... М-м-м...
– По-моему, это неправильно, посылать ко мне тебя, – заявил он, включая конфорку.
Как же ей хотелось поощрить его желание обсудить Дашу – а точнее, ее дурной характер! Но тогда она превратится не только в сплетницу, но и в типичную бабу-дуру, которую, может, и трахнут ради мести, но это не будет ничего значить. Хотя... Это тоже вариант.
– Оксан, подожди две минуты, я быстро в душ, ладно?
И он ушел. Оксана же прогулялась по квартире. Большая гостиная, почти пустая – низкий широкий диван, кожаное кресло, телевизор, картина, плакат с Хэмфри Богартом, шторы и подушки на полу. В спальне кровать и ковер.
Коридоры заставлены книжными полками. В чулане – гардероб. Все так по-мужски, без излишеств, разумно.
– Оксана! – окликнул Захар. – Ты где?
– Здесь! – отозвалась она из гостиной.
– Тебе чай с сахаром?
Спустя минуту он принес чашки, поставил их на низкий столик, лег на диван и закинул руки за голову. На нем были рубашка, кое-где облепившая влажное тело, и штаны в спортивном стиле. Воображение Оксаны заработало со скоростью космического «Шаттла».
Он осознает, насколько хорош?!!
– Захар, я не очень поняла, в чем суть конфликта, – с деловыми нотками произнесла Оксана.
– Суть в том, что я не готов сниматься для женского журнала в качестве бойфренда Дарьи Аксеновой. Мужское эго, врубаешься?
– Неужели? – оскалилась Оксана.
– А что, не веришь?
– Звучит неправдоподобно, – усомнилась она.
Это был ее коронный номер – в кульминационной точке, после которой люди перестают друг друга понимать, она как бы сдавалась, делала шаг назад и становилась твоим другом.
– С самого начала мне не нравилась эта затея, – призналась Оксана. – Я думала, Даша свихнулась! Но! Послушай меня! Как ни странно, но все, что она сочиняет, превращается в золото. Я понимаю, это нужно ей. Но ты же... Надеюсь, ты хорошо к ней относишься. Дело ведь не в мужском эго, так?
– Ну да, – согласился он. – Дело в том, что Даша соизволила рассказать мне об этой затее чуть ли не в день съемок. И ты не забывай, что я все-таки юрист. Не самый успешный, но если меня увидят голым в женском журнале...
– Полуголым! – расхохоталась Оксана. – Все девушки толпой пойдут к тебе на юридическую консультацию! Клянусь!
– Ха-ха! Знаешь, что будет?
– Что?
Захар потянулся, рубашка задралась, обнажив живот.
– Меня вызовет босс, и я уволюсь. Меня уже тошнит от моей работы, так что мне нужен малейший повод, чтобы послать всех к черту!
– Захар, но это чушь...
– Не чушь!
Он прекрасен в гневе... Даша видела его таким?
– Даша – лучшее, что со мной случилось за последние пять лет...
Сука!
– Ты не поймешь...
Он считает ее тупой?!
– Ты ее любишь? – посочувствовала Оксана.
– Не в этом дело. – Он пожал плечами. – Просто... Есть жизнь, в которой я просыпаюсь в половине восьмого, еду на работу, делаю что-то автоматически, жду вечера пятницы, беру кредит, ну... Улавливаешь?
– Допустим.
– А есть Даша. Ну, понимаешь, когда ты читаешь о том, что Шон Пенн бил Мадонну, тебе хочется стать ими обоими, потому что это именно то, что отличает их от людей, у которых каждый новый день похож на следующий.
Что, простите?!
– Рядом с Дашей мне кажется, что где-то рядом кинокамера и я не живу настоящей, скучной жизнью, а играю роль. Компрене ву?
Ясно, секс ради мести ей не светит...
– Понимаю, – она развела руками. – Но это тяжко.
А что она могла еще сказать?
Что богемная Даша похожа на упаковку спичек – вспыхивает и сгорает – и за всеми ее страстями,
