— С чего ты взял, что она здесь?
— Так вот же она, вот! — Тут только Чарли увидел на столе, среди восковых яблок, гипсовых конусов и прочего свою трубу. Инструмент лежал перед щуплым мальчиком, в волосах у которого почему-то торчали клочки бумаги — как приклеенные. Мальчик вопросительно посмотрел на Чарли, недовольно сморщив нос.
— Джошуа Тилпин, где ты взял эту трубу? — с нажимом спросил преподаватель.
— Она моя, мистер Делф. — Глаза у новенького были серые, прозрачные и честные-пречестные.
Чарли не удержался, перегнулся через стол и схватил трубу — удостовериться кое в чем. Ну, точно! В прошлом году он нацарапал булавкой свои инициалы у самого мундштука. Метка была на месте, значит, труба его, Чарли. О чем он и заявил учителю рисования, добавив:
— На ней мои инициалы, Ч. Б., Чарли Бон.
— Дай-ка взглянуть. Нельзя так обращаться с инструментами, Бон. Но, похоже, труба твоя. Тилпин, почему ты солгал?
К этому моменту все уже бросили рисовать и уставились на новичка. Однако, против ожиданий Чарли, тот не покраснел, а только ухмыльнулся во весь рот, показав неровные мелкие зубы, и сказал:
— Извините, сэр. Прости меня, Чарли. Это я так пошутил. Простите великодушно!
Ни Чарли, ни мистер Делф не знали, что на это ответить. Учитель вернул трубу Чарли и велел идти обратно на урок. С порога Чарли обернулся и глянул на Джошуа. Что-то подсказывало ему, что этот «шутник» — тоже из одаренных. Рукава у Джошуа были сплошь облеплены клочками бумаги и катышами старательной резинки. Вдруг, прямо на глазах у Чарли, кусочек сломанного карандашного грифеля взлетел со стола и прилип к пальцу Джошуа. Тот подмигнул Чарли и щелчком стряхнул грифель. Чарли стало не по себе: ему померещилось, что новенький как будто поймал его на невидимый крючок и тянет к себе на прочной леске. Но как только Чарли отвернулся и вышел из класса, леска порвалась.
В мастерской скульпторов стоял грохот: по камню тюкали не только Танкред с Лизандром, но и еще с десяток человек. Чтобы привлечь внимание друзей, Чарли коротко протрубил в трубу.
— Нашел! — крикнул он.
— Ура! — отозвался Танкред.
Так, труба нашлась, теперь бегом писать штрафные строчки! Только где бы пристроиться? Чарли решил, что самое удобное — засесть за работу в том классе, который им отвели в этой четверти. Между тем академия кишела народом: кто бежал на перемену, кто — на спортивные занятия, но все, кроме Чарли, двигались целенаправленно и уверенно. «Что со мной творится? — забеспокоился Чарли. — Или это не со мной, а с расписанием? Все перепуталось». Он решил, что найдет кого-нибудь из одноклассников в новом классе и спросит про расписание.
На дверях класса Чарли встретила записка, написанная тем же витиеватым почерком, что и послание про отъезд мистера Пилигрима. Она гласила:
«Танталиус Мармор. Музыка, миманс и история Месопотамии».
Чарли приложил ухо к двери, но из класса не доносилось ни звука. Он набрался храбрости и заглянул внутрь. Из учеников в классе не оказалось ни души, зато у окна, погруженный в чтение, восседал незнакомый учитель в фиолетовом плаще. На бледном, узком лице незнакомца выделялись грозно сросшиеся черные брови, темные волосы закрывали уши и падали на глаза.
— Да? — недружелюбно спросил он.
Чарли нервно сглотнул.
— Мне надо написать штрафные строчки, сэр, — оробев, выдавил мальчик.
— Фамилия? — Голос у нового учителя был гулкий и раскатистый. А тогда, в коридоре, он шипел, как змея!
— Бон Чарли, сэр.
— Поди, сюда, — велел учитель, поманив Чарли длинным белым пальцем.
Чарли послушно приблизился и вытянулся в струнку под пристальным преподавательским взглядом. Учитель рассматривал его добрую минуту. Чарли ничего не оставалось, как терпеть, хотя под взглядом разноцветных глаз — серого левого и карего правого — было неуютно. Мальчик даже хотел отвести взгляд, но потом решил смотреть попеременно в серый глаз и в карий, однако стоило ему это проделать, как учитель недовольно нахмурился и дернулся. Можно было подумать, что Чарли раскусил какой-то секрет нового классного руководителя, который знать не полагалось, увидел какое-то его тайное «я».
— Меня зовут Танталиус Мармор, — сказал учитель после мучительно затянувшейся паузы.
— Я так и понял, сэр.
— Не дерзить. Стоять смирно, — скомандовал мистер Мармор.
Чарли хотел было сказать, что и пальцем не шевельнул, но новый учитель продолжал:
— Почему ты не на уроке с остальными, Бон?
— Я малость запутался в расписании, сэр.
— Запутался? Ты что, первоклашка? Хорошо начинаешь учебный год, нечего сказать. И уже схлопотал штрафные строчки — интересно, за какие заслуги?
— Разговаривал в холле, сэр.
Мистер Мармор внезапно разразился громовым хохотом, который постепенно перешел в сиплое хихиканье.
— Ох… — Он откашлялся. — Все, иди, пиши свои строчки, Бон. И не мешай мне. Я сосну полчасика. — С этими словами мистер Мармор надвинул на лицо фиолетовый капюшон. Не меняя прямой осанки, он закрыл глаза и тут же начал похрапывать.
Чарли на цыпочках прошел к своей парте, уселся, достал тетрадку и ручку… «Интересно, разве бывает так, чтобы человек спал и при этом наблюдал за тобой?» — подумал он, косясь на мистера Мармора. Тот, безусловно, спал и очень убедительно храпел, но при этом у Чарли было отчетливое ощущение, что учитель внимательно следит за каждым его движением. Вернее, даже не сам учитель, а некто невидимый, скрывающийся за узким, бледным, бровастым лицом как за непроницаемой маской. Невидимый и настороженный. Ощущение было не из приятных. Чтобы отвлечься, Чарли взялся за работу. Как только он дописал последнюю строчку, зазвенел звонок на ужин. Мистер Мармор откинул с лица капюшон и рявкнул:
— Вон!
— Да, сэр! — Испуганный Чарли смахнул тетрадку и ручку в сумку и опрометью кинулся за дверь.
— Где тебя носило? — так встретил его в столовой Фиделио.
— А тебя? — парировал Чарли.
— У меня был английский, потом физкультура.
Чарли понял, что не миновать ему торчать на выходных в школе. Он прогулял английский, а мистер Хек этого так просто не оставит! Ой, влетит, точно влетит!
— А я строчки писал для Манфреда, — мрачно объяснил Чарли приятелю. — Теперь надо сдать, а где его кабинет, я так и не выяснил.
Фиделио только руками развел. К мальчикам подсел Габриэль, угостил их шоколадкой, но и он ничем не мог помочь: местоположение кабинета Манфреда оставалось загадкой.
— Где же нашему живодеру размещаться по логике вещей? Он ведь уже не староста, но пока еще и не учитель. Как, говоришь, он это назвал — ассистент преподавателя? Важная персона.
— Он не живодер, а гипнотизер, и всегда им будет, — угрюмо прервал эти рассуждения Чарли. — Мне вообще кажется, что он поселился в академии навечно и так и будет всех мучить своим гипнозом, пока не превратится в старикашку-чародея, как его прадедушка.
— Главное, чтобы нам не мешал, а на остальное лично мне начхать, — весело сказал Габриэль, подбирая последние крошки шоколада. — Вкуснятина! Кстати, я решил, что буду заниматься фортепиано с мистером Мармором. Не бросать же мне уроки. А он, между прочим, неплохо преподает.
Эта похвала почему-то встревожила Чарли.
— На твоем месте я бы лучше записался к мисс Кристалл, — осторожно посоветовал он. — По-моему, мистер Мармор какой-то… двуличный. Он не то, чем кажется. От него исходит опасность.
Друзья уставились на Чарли вопросительно, но более внятного ответа от него не получили. Поужинав, Чарли прихватил свою многострадальную трубу и пошел в класс к мистеру Палтри. Тот
