Только в последнюю секунду они осознали, что воин не остановится. Он несся в полном отчаянии и не замечал дружеской улыбки Дитца. Он стремительно приближался.
— Стреляй, Дитц, — закричал Калл, поднимая свой пистолет.
Дитц тоже в последнюю секунду увидел, что индеец не остановится. Молодой воин не был слеп, но взгляд его казался таким же невидящим, как и у ребенка. Он все еще выкрикивал свой боевой клич, в полной тишине он звучал дико, и глаза его горели ненавистью. Старое копье выглядело несерьезно. Дитц снова протянул вперед ребенка, рассчитывая, что парень поймет его намерения.
— Вот, возьми, я просто хотел помочь, — сказал он, и только в этот момент понял, что опоздал, молодой индеец не может остановить бега, как не может подавить свою ненависть. Его глаза сверкали. Дитц почувствовал глубокое сожаление, что вызвал ненависть этого тощего парнишки, которому не желал никакого зла. Он попытался уклониться, надеясь улучить момент, поставить ребенка на землю и, возможно, урезонить молодого воина.
Но когда Дитц повернулся, парень вонзил копье ему в бок и вверх, в грудь.
Калл и Август выстрелили почти одновременно. Индеец умер, так и не выпустив копья. Они подбежали к Дитцу, который все еще держал в руках ребенка, хотя около фута копья ушло в его тело.
— Не возьмете его, капитан? — спросил Дитц, протягивая ребенка Каллу. — Не хочу, чтобы он снова садился в кровь.
И Дитц упал на колени. Удивился, увидев рядом мертвого индейца. На мгновение он испугался, что каким-то образом убил его, но потом заметил, что его пистолет все еще в кобуре. Так что это, верно, капитан или мистер Гас. Печально, что мальчику пришлось умереть, потому что он не смог понять, что они друзья. Еще одна печаль. Возможно, парнишка был так голоден, что плохо соображал.
Тут он заметил, что стоит на коленях, и попытался встать, но мистер Гас положил руку ему на плечо и попросил подождать.
— Нет, пока не поднимайся, Дитц, — произнес он. — Отдохни минутку.
Дитц заметил торчащую из его бока рукоятку копья. Он знал, что туда его воткнул мертвый мальчик, но ничего не ощущал. Капитан стоял перед ним, неуклюже держа на руках индейского мальчика. Дитц грустно посмотрел на капитана. Он надеялся, что теперь капитан поймет, почему Дитц так не хотел уезжать из Техаса.
Все перепугалось, и теперь этот молодой индеец умер. Индейцы не хотели понять, что они их друзья.
Насколько было бы лучше, если бы они остались там, где жили, у старой реки. Дитцу снова захотелось вернуться, посидеть ночью в загоне и подумать про луну. Много раз он засыпал, размышляя о луне, о том, удалось ли индейцам на нее забраться. Иногда ему снилось, что он и сам на луне, — такие глупые сны. Но воспоминание усыпляло его, и, еще раз взглянув с сожалением на мертвого мальчика, он осторожно лег на бок. Мистер Гас встал рядом с ним на колени. Дитц сначала подумал, что он хочет вытащить копье, но он лишь придержал его, чтобы не дрожало.
— Где маленький Ньют? — спросил Дитц.
— Ты же знаешь, он с нами не ездил, — сказал Август. — Остался с ребятами.
Тут Дитцу стало казаться, что что-то происходит с головой мистера Гаса. Она вроде выросла. Он даже не мог ее всю разглядеть, как будто смотрел сквозь воду, как будто вернулся на старую реку и лежал на дне, глядя на мистера Гаса сквозь тонкий слой воды. Голова мистера Гаса еще выросла и уплыла в сторону. Она поднималась к небу, подобно луне. Он едва мог ее раз глядеть, но на мгновение вода разошлась, и он увидел несколько травинок совсем у глаз. Затем, к его облегчению, вода снова сошлась и закрыла его, на этот раз глубокая и теплая.
— Ты не можешь вытащить копье? — спросил Калл. Он не знал, что делать с ребенком, а Дитц лежал у его ног и умирал.
— Через минуту вытащу, Калл, — ответил Август. — Пусть побудет мертвым минутку.
— Он умер? — спросил Калл. Хотя он по опыту знал, что такие вещи случаются быстро, он не хотел принять этого с Дитцем. — Наверное, индеец попал прямо в сердце, — добавил он, хотя смысла в этом замечании не было никакого.
Август промолчал. Он отдыхал, раздумывая, следует ли ему вытащить копье или просто обломить его. Если он попробует вытащить его, то может извлечь вместе с ним половину Дитца. Конечно, Дитц был мертв, так что это вроде роли не играло. И все же, чего он точно не хотел делать, так это увечить Дитца после смерти.
— Нельзя ли отдать этого орущего младенца женщинам? — спросил он. — Поставь его на землю, может, они подойдут и возьмут его.
Калл сделал несколько шагов в сторону сбившихся в кучку индейцев и протянул им мальчика. Никто не двинулся с места. Он прошел еще немного вперед и поставил мальчика на землю. Когда он обернулся, то увидел, что Август уперся ногой в тело Дитца и пытается вы тащить копье, которое не поддавалось.
Август сдался и сел рядом с умершим.
— Не могу я этого сделать сегодня, Дитц, — пояснил он. — Если надо, пусть кто-нибудь другой делает.
Калл встал на колени у тела Дитца. Он все еще не мог избавиться от изумления. Хотя ему пришлось видеть много неожиданных вещей во время сражений, этот случай был самым необычным. Индейский мальчик, не больше пятнадцати лет от роду, подбежал к Дитцу и убил его.
Август, видимо, был потрясен не меньше, потому что не находил, что сказать.
— Наверное, это наша вина, — заметил Калл. — Надо было раньше стрелять.
— Не хочу и начинать думать обо всем том, что мы должны были сделать для этого человека, да не сделали, — произнес Август. — Если у тебя хватит сил ехать верхом, давай отсюда сматываться.
Им удалось обломить конец копья, чтобы оно не болталось в воздухе, и они погрузили тело Дитца на его лошадь. Пока Август привязывал тело понадежнее, Калл собрал лошадей. Индейцы молча наблюдали. Он передумал и отделил трех, которые не слишком многого стоили. Потом подъехал к индейцам.
— Лучше привяжите их, — велел он. — Иначе они последуют за нами.
— Сомневаюсь, чтобы они понимали по-английски, Вудроу, — заметил Август. — К тому же мы убили их лучшего воина; с ними теперь покончено, если они не переберутся на другое место. На этих лошадях им зиму не продержаться.
Он оглянулся, разглядывая высохшую равнину, голые холмы, потрескавшиеся от жары. Холмы казались разноцветными, в красных и белых пятнах, как будто земные соки вытекали сквозь трещины.
— Уж лучше Монтана пусть будет другой, — сказал он. — Если там окажется так же, то я вернусь, выкопаю этого проклятого Джейка Спуна и разбросаю его кости.
Они ехали всю ночь, весь день и всю следующую ночь. Август просто трясся без всяких дум, а Калл мучительно укорял себя. Грош цена всей его болтовне на счет того, чтобы быть начеку, быть всегда готовым, — вот, пожалуйста, приехали в индейский лагерь и позволили, чтобы Джоша Дитца убили. Он должен был предвидеть. Они все должны были предвидеть. Ему случалось видеть людей, убитых мальчиками-индейцами не старше десяти лет, и старухами, которые, казалось, с трудом передвигали ноги. Первое правило рейнджеров: любой индеец может убить. И вот, пожалуйста, взяли и въехали в лагерь, и теперь Джоша Дитца нет. Он никогда не называл его по имени, но сейчас он вспомнил ту дурацкую вывеску Гаса и как Дитц беспокоился по ее поводу. Дитц в конце концов решил, что его собственное имя — Джош, так что теперь он его так и будет вспоминать, подумал Калл. Как Джоша Дитца. Чувство вины обострялось еще от того, что всего несколько дней назад Джош Дитц проявил о нем заботу и вел его лошадь в поводу во время песчаной бури, поняв, что Калл вымотался вконец.
И вот он стоял с пистолетом в руке и позволил, что бы друга убили. Они все решили, что индейцы слишком оголодали, чтобы что-то предпринять. Этой ошибки он никогда себе не простит.
— Мне кажется, он чувствовал, что скоро умрет, — произнес Август, к удивлению Калла, когда они ехали через потрескавшиеся долины в направлении ручья Солт.
— Что ты хочешь этим сказать — «чувствовал»? — спросил Калл. — Он не мог знать. Просто один из немногих парней, у которого осталось мужество.
— Я думаю, он чувствовал, — повторил Август. — Он ведь стоял и ждал.
— Так у него же был на руках ребенок, — напомнил ему Калл.
