Я ждал, что Соломон первым поделится своими наблюдениями о событиях прошедших суток, но ему, похоже, больше нравилось просто сидеть и слушать, как шумная компания риелторов за соседним столиком обсуждает автомобильную сигнализацию. Он умудрился сделать так, что я почувствовал, будто поход в бар — целиком и полностью моя идея. Меня такой поворот совсем не устраивал.
— Давид.
— Сэр.
— Это ведь не просто дружеские посиделки?
— Дружеские посиделки?
— Тебе ведь велели вывести меня куда-нибудь, не так ли? По-приятельски похлопать по спине, угостить выпивкой, выяснить, не сплю ли я с принцессой Маргаритой?
Соломона всегда раздражали упоминания королевской семьи всуе, почему, собственно, я и затеял весь этот разговор.
— Я должен находиться рядом, сэр, — буркнул он наконец. — И я просто подумал, что будет веселее, если мы где-нибудь посидим за одним столиком.
Похоже, он решил, что ответил на мой вопрос.
— Что происходит, Давид?
— А что происходит?
— Послушай, если ты и дальше собираешься сидеть, таращить глаза и повторять за мной как попугай, то вечерок у нас получится скучноватым.
Пауза.
— Скучноватым?
— Слушай, заткнись, а?! Ты же меня знаешь, Давид.
— Имею честь.
— Меня можно назвать кем угодно, но только не наемным убийцей.
Он глотнул пива и облизнул губы.
— Из моего опыта, командир, я знаю, что никого нельзя назвать наемным убийцей. До тех пор, пока он им не станет.
Пару секунд я смотрел ему в глаза.
— Я сейчас очень сильно ругнусь, Давид.
— Как вам будет угодно, сэр.
— Твою мать! Что ты хочешь этим сказать?
Риелторы переключились на тему женских сисек, этот неисчерпаемый источник веселья. Их гогот заставил меня почувствовать себя стосорокалетним стариком.
— Знаете, как у собачников? — заговорил Соломон. — «Что вы, мой песик совсем не кусается», — вечно твердят они. До тех пор, пока вдруг не приходится признать: «Сам не пойму, никогда с ним раньше такого не было». — Он заметил, что я хмурюсь. — Я просто хочу сказать, командир, что по-настоящему никто ни про кого ничего не знает. Ни про человека, ни про собаку.
Я со стуком опустил бокал на стол.
— Никто ни про кого ничего не знает? Надо же. То есть ты хочешь сказать, что, несмотря на те два года, что мы с тобой были не разлей вода, ты до сих пор не в курсе, могу я убить человека за деньги или нет?
Честно говоря, я немного расстроился. Хотя расстроить меня не так-то просто.
— А как вы думаете, я смог бы? — спросил Соломон. Веселая улыбочка по-прежнему гуляла на его губах.
— Смог ли бы ты убить человека за деньги? Нет, я так не думаю.
— Уверены?
— Да.
— А зря, сэр. Я уже убил одного мужчину и двух женщин.
Я знал об этом. Я также знал, какой это для него тяжелый груз.
— Но не за деньги, — ответил я. — Это не было убийством.
— Я служу короне, командир. Правительство оплачивает мои закладные. И как ни крути, — а уж вы мне поверьте, крутил я и так и сяк, — смерть этих троих обеспечила хлеб на моем столе. Еще пинту?
Я не успел ничего ответить, а он уже направлялся к бару с моим пустым бокалом.
Наблюдая за тем, как он пробивает себе дорогу сквозь плотную массу агентов по недвижимости, я невольно поймал себя на воспоминаниях об играх в войну, в которые мы с Соломоном досыта наигрались в Белфасте.
Счастливые дни, редкие точки на фоне тягуче-печальных месяцев.
Шел 1986-й. Соломона вместе с дюжиной других столичных полицейских из особого отдела командировали для усиления облажавшихся «Королевских констеблей Ольстера». Долго доказывать, что он единственный, кто окупил свой авиабилет, Соломону не пришлось, а потому незадолго до окончания срока командировки ольстерцы, которым вообще-то трудно угодить, сами попросили его остаться на сверхсрочную и попытать силы в качестве мишени для лоялистов[3] из парламента. Что он и сделал.
Я же в то время дослуживал свой последний, восьмой, армейский год — в полумиле от Соломона, в двух комнатушках над туристическим агентством под гордым названием «Свобода». Подвизался я в группе с рыкастым названием ГР-24 — одном из многочисленных подразделений военной разведки, конкурировавших тогда — да и сейчас наверняка тоже — за бизнес в Северной Ирландии. Так уж получилось, что остальные мои собратья по оружию почти все поголовно были выходцами из Итона, в контору заявлялись при галстуках, а каждый уик-энд летали в Шотландию — поохотиться на куропаток, и в результате большую часть свободного времени я проводил в компании Соломона, в основном в четырехколесных таратайках со сломанными печками.
Однако время от времени мы все же выбирались на воздух и делали что-нибудь полезное. И за те девять месяцев, что мы провели вместе, я стал свидетелем не одного смелого и выдающегося поступка, совершенного Соломоном. Да, он забрал три жизни, но спас при этом не меньше десятка других, в том числе и мою.
Агенты по недвижимости давились от смеха, глядя на его коричневый плащ.
— Знаете, командир, Вульф — компания дурная, — сказал он.
Это была наша третья пинта, и Соломон расстегнул верхнюю пуговицу. Сохранись у меня верхняя пуговица, я сделал бы то же самое. Бар понемногу пустел, посетители расходились, кто — домой, к женам, кто — в кино. Я закурил очередную, уже не помню какую по счету сигарету.
— Из-за наркотиков?
— Из-за наркотиков.
— И все?
— А разве должно быть что-то еще?
— Ну да. — Я поглядел через стол на Соломона. — Должно быть что-то еще, раз всем этим почему-то занимается не отдел по борьбе с наркотиками. Каким боком тут замешаны ваши люди? Вам что, больше нечем заняться? И вы решили покопаться по помойкам?
— Я ничего такого не говорил.
— Ну еще бы.
Соломон помолчал, взвешивая свои слова, и, по всей видимости, нашел кое-какие из них несколько тяжеловатыми.
— Один очень богатый человек, крупный бизнесмен, приезжает к нам в страну с желанием инвестировать. В Министерстве торговли и промышленности ему суют бокал хереса и кучу глянцевых брошюр, и человек переходит к делу. Говорит, что собирается заняться производством изделий из металлопластика в широком ассортименте, и не будет ли у кого возражений, если он построит полдюжины заводов в Шотландии и северо-восточной части Англии? Кое-кто из министерских чинуш чуть не обделывается от восторга, и новоявленному инвестору тут же предлагают субсидий на пару сотен миллионов плюс постоянное разрешение на парковку в Челси. Честно говоря, даже не знаю, что круче.
