— Томас, — сказал Вульф. — Давайте поставим вопрос иначе. Кое-какие дурные люди готовятся совершить кое-какие дурные дела. Можем ли мы рассчитывать на вашу помощь?
Он замолчал.
— Послушайте, вопрос по-прежнему остается, — сказал я. — Что вы планируете делать? Просто скажите. Чем вам не нравится вариант с прессой? Или с полицией? Или с ЦРУ? Ну что может быть проще? Телефонный справочник, пара монет — и дело в шляпе.
Вульф раздраженно затряс головой и забарабанил пальцами по столу.
— Похоже, вы совсем не слушали меня, Томас. Я повторяю еще раз: здесь затронуты интересы. Самые крупные интересы в мире. Капитал. А с капиталом нельзя справиться с помощью телефонного справочника и пары вежливых писем местному конгрессмену.
Я поднялся. Меня слегка пошатывало от вина. Или от нашего разговора.
— Вы уходите? — спросил Вульф, по-прежнему не поднимая головы.
— Возможно, — ответил я. — Возможно. — Сказать по правде, я был не совсем уверен, что делать дальше. — Но сначала я наведаюсь в туалет.
Ну да, в данный момент именно туалет мне требовался больше всего на свете. Ибо я пребывал в замешательстве, а уединение в кабинке с фаянсовым сосудом всегда способствует активизации умственной деятельности.
Я медленно прошествовал через зал к арке. В голове моей дребезжал плохо закрепленный багаж, угрожая в любой момент сверзиться на кого-нибудь из соседей-пассажиров. Вот скажите, как тут можно думать о вертолетах, взлетно-посадочных полосах и затяжных путешествиях? Мотать отсюда надо, причем как можно скорее. Даже то, что я взглянул на эти фотографии, — и то уже было глупостью с моей стороны.
Я нырнул под арку и увидел Сару: она стояла в нише у телефона-автомата. Наклонившись чуть вперед, Сара почти упиралась головой в стену. Меня она не видела. С минуту я стоял не двигаясь и разглядывал ее шею, волосы, плечи, и — чего уж тут, — возможно, разок-другой взгляд мой скользнул и по ее заднице.
— Привет, — сказал я наконец, расплывшись в идиотской улыбке.
Она резко повернулась. На мгновение мне показалось, что ее лицо исказил страх, — только из-за чего, я не имел ни малейшего понятия. Но еще через миг она улыбнулась и повесила трубку.
— Так что? — Она шагнула ко мне. — Вы с нами?
Некоторое время мы смотрели друг на друга, а затем я опять расплылся в придурковатой улыбке, пожал плечами и приготовился сказать свое любимое «ну», которое говорю всегда, когда пытаюсь подыскать слова. Потренируйтесь дома — и вы увидите, что на звуке «у» ваши губы складываются в трубочку и выпячиваются вперед. Как при свисте. Или как при поцелуе.
Она поцеловала меня.
В смысле, я стоял там — губы трубочкой, мозги трубочкой, — а она просто подошла и засунула язык мне в рот. На мгновение я даже решил, что она просто споткнулась, а язык высунула чисто рефлекторно и совершенно случайно угодила им мне в рот. Но почему-то мне это показалось не слишком вероятным. Да и потом, в этом случае она ведь должна была быстренько вытащить свой язык из моего рта, правда? Но она этого не сделала.
Нет, никакой ошибки — она поцеловала меня. Прямо как в кино. Прямо как не в моей жизни. Первые пару секунд я был абсолютно ошарашен, чтобы хоть как-то среагировать. Уж больно много времени прошло с тех пор, как со мной происходило нечто подобное. Если хорошенько напрячь память, то никак не позже времен Рамзеса III: я был простым сборщиком оливок и, как тогда поступил, хоть убей, не помню.
Я ощутил вкус зубной пасты, и вина, и духов, и райских кущ в погожий день.
— Так вы с нами? — спросила она опять. Вопрос прозвучал четко и внятно, и я сообразил, что она все же вытащила свой язык, хотя я все еще ощущал его — во рту и на губах — и знал, что ощущение это останется со мной до конца моих дней.
Я открыл глаза.
Она стояла, смотрела на меня… Да, это определенно была она. Не официант и не вешалка для шляп.
И я ответил:
— Ну…
Мы вернулись за стол. Вульф как раз подписывал чек. Возможно, в мире происходило что-то еще, но я в этом не уверен.
— Спасибо за ужин, — поблагодарил я точно робот.
Вульф с улыбкой отмахнулся:
— Не за что, Том.
Он был очень доволен, что я ответил «да». «Да» в смысле «да, я подумаю».
Хотя о чем
Маленький, быстрый и яростный.
По-моему, Сара тоже была вполне довольна, хотя вела себя так, словно ничего особенного не произошло, кроме славного ужина и милой, приятной беседы о всякой ерунде.
Яростный, быстрый и маленький.
Вполне может быть, что там, под этой внешней невозмутимостью, неистово бурлил кипящий водоворот эмоций и лишь присутствие отца мешало ей приподнять крышку.
Маленький, быстрый и яростный.
Я бросил думать о Саре.
Картинки со зловещим аппаратом мелькали перед моими глазами, и я словно стряхивал с себя наваждение. Но одновременно погружался в другое. Знаю, прозвучит странно, но нагота этой машины — ее внешнее уродство, ее ничем не прикрытая агрессивность, ее абсолютная безжалостность — все это будто перетекало с бумаги в меня, холодя мою кровь.
Вульф, похоже, догадался, что я чувствую.
— У него еще нет официального названия, — сказал он. — Но временно он обозначен как «вертолет для контроля городских территорий и поддержания правопорядка».
— ВКГТиПП, — проговорил я бездумно.
— Да вы, как я погляжу, еще и буквы знаете? — сказала Сара, почти улыбнувшись.
— Отсюда и рабочее название прототипа, — добавил Вульф.
— То есть?
Они молчали. Я оторвал взгляд от снимков и поднял голову. Вульф ждал, когда наши взгляды встретятся.
— «Аспирантура», — сказал он.
7
Я бросал «кавасаки» из стороны в сторону, несясь по набережной Виктории — просто так, без всякого умысла. Прочистить ему трубы, а заодно и себе.
Я не стал ничего говорить Вульфам о телефонном звонке — том самом, с мерзким американским
