благодарственную мессу в честь маэстро Пилата.
«Любовь… играет кровь… ты со мною вновь…» – пел Милонь.
Вот для кого легко писать тексты! Главное, чтоб было побольше гласных, – и восторженные поклонницы будут штурмом брать прилавки в магазинах «Супрафона».
– Не ожидал, – покачал я головой.
Маска мумии на лице Бонди наконец ожила, и мешки на его щеках задвигались.
– Что это Колда?
– Ну да, – сказал Климеш, – мы тоже.
– А это точно?
Добеш печально взглянул на Бонди, и тот заговорил:
– Помнишь, как ты позавчера договаривался с Зузаной?
Я кивнул.
– Вы договорились на восемь, верно?
– Верно.
– Так вот, мы поехали в «Беседу», – объяснял Бонди, – да только все сорвалось. Одна готовая песня отпала – ее уже успели записать для телевидения парни из Брно. Я про это не знал.
– Ну и что?
– А то, – сказал Бонди, – что эта песня шла в самом начале, понял0
– Понял.
– Так что понадобилось ее заменить.
– И что дальше? – спросил я нетерпеливо.
– Подожди. У Зузаны был на телевидении контракт на шесть концертов в месяц, и строили мы их всегда так, что в начале шло что-то новое, а потом выборка из старых программ.
– Мгм, – я все еще не понимал.
– В ту субботу мы в «Беседе» должны были только репетировать, – тянул Бонди, – и тут я узнаю, что нашу песню записали в Брно и что эта программа будет показана в том же месяце, но на две недели раньше нашей. Тогда мы решили пустить что-нибудь новенькое. Зузана сказала, что у нее есть одна твоя песня на музыку Добеша.
– «День как любой другой»?
– Да, – сказал Бонди. – Тот текст, что ты дал ей после обеда. Во вторник ожидалась еще одна репетиция, и я сказал, что делать нечего, отложим до вторника, а мы с Добешем еще взглянем, как это вышло, и распустил ребят.
Понемногу до меня начинало доходить.
Бонди поколебался.
– Зузану отвез домой я… На своей машине. Приехали мы к ней где-то в полшестого. И без малого час я там пробыл. Зузана напела мне твою песню…
– А ты ей подыгрывал на фоно, – перебил я Бонди.
– Точно, – удивился он. – А ты откуда знаешь?
– Не важно, – махнул я рукой. – Продолжай.
Бонди невесело улыбнулся.
– Это все. Потом я поехал домой, а милиция говорит, что убийство произошло между восемью и девятью.
– Я звонил после восьми, – сказал я, – никто не подошел.
– Это еще не означает, – хмуро возразил Добеш, – что у Зузаны в тот момент никого не было.
– Даже если ее уже убили, – добавил Бонди.
– За что взяли Колду?
Бонди посмотрел на меня сочувственно.
– Наверное, его подозревают.
– Как и всех нас, я думаю, – усмехнулся я, – но вы-то, уважаемые, должны отлично знать, почему они подозревают Колду.
– Должны, – повторил Добеш. – Должны.
– Вы что, черт побери, не верите, что это не я убил Зузану?!
Бонди и Добеш смущенно переглянулись.
– Так верите вы мне или нет?!
– Не в этом дело, – застенчиво произнес Бонди, – ты спросил, за что взяли Колду?
