закладная. И мне необходимо выяснить, как вы собираетесь выполнять свои финансовые обязательства, когда театр будет закрыт.
Карен не ответила. Как же так, ведь он хотел дать ей новый кредит для поддержки театра, а уже беспокоится о старом?
Билл поднялся и начал расхаживать по комнате.
– Я слышал, что фирма «Микроэлектроникс» уволила вчера сорок пять сотрудников, в том числе и Брайена. Значит, тогда вы не сможете выплачивать кредит?
Впервые с того момента, как увидела Гарри Галлиано, идущего к ней из темноты зрительного зала, Карен почувствовала настоящий ужас.
– Но, Билл, ведь речь идет всего о четырех месяцах!
– Или о шести – судя по докладу, с которым я ознакомился, если не больше.
– Ну, хорошо, даже если это займет полгода, вы можете мне доверять. – Карен попыталась изобразить улыбку. – Вы ведь знаете, я всегда плачу аккуратно.
– Дело не в доверии. Это бизнес. Я бы очень хотел помочь вам выпутаться из беды, поверьте…
Улыбка сползла с лица Карен.
– Что вы такое говорите?
– Правление решило потребовать возвращения кредита. Конечно, мы собираемся дать вам достаточно времени, чтобы привести дела в порядок, но если вы не сможете производить платежи, то у нас не будет другого выхода, как лишить вас права на выкуп заложенного имущества.
Карен сидела в оцепенении, и смысл страшных слов медленно доходил до ее сознания.
– Вы не сделаете этого, – прошептала она.
Билл развел руки, жестом изображая полнейшую беспомощность.
– Я сделал все, что мог, поверьте. Если бы правление не возражало, я дал бы вам шесть месяцев отсрочки, а то и больше. Но…
– О чем вы говорите?! Как могли члены правления так быстро настроиться против меня? Всего двадцать четыре часа назад они все боготворили меня. А теперь из-за какого-то малейшего невезения готовы сжечь на костре? Почему вдруг?
Билл отошел к окну, а Карен устало опустилась в кресло.
– Я должен защищать своих акционеров, – сказал он, стоя спиной к посетительнице. – Я не вправе…
– Бред собачий! Вы же главный акционер! Вы владеете этим чертовым банком, так что имеете право крикнуть погромче. Вы можете делать все что захотите!
От выражения его лица у Карен по всему телу побежали ледяные мурашки. Его хорошо натренированный голос умелого политика выражал такое сожаление, что зарыдал бы и камень, но глаза при этом оставались пустыми, черты лица выражали безразличие и спокойствие. Ему, кажется, было даже… скучно!
С трудом уняв дрожь, Карен поняла, что, несмотря на все высказанные сожаления, Билл не хочет помогать ей. И внезапно ей стала ясна причина.
– А-а, так это из-за вчерашнего вечера? Все из-за того, что у меня произошло с вашим самовлюбленным приятелем?
– Ничего подобного. Макс Прэгер тут совершенно ни при чем.
– Черта с два! Я же видела вашу досаду, когда отклонила его предложение продать «Королевскую сцену». И я видела, как на меня смотрели члены вашего правления, когда уходили. Так вот оно в чем дело! Богач пронес свои денежки мимо вас, и вы теперь хотите свести счеты со мной? А может, вся эта мерзкая затея с лишением меня права выкупа – просто способ приобрести театр, а потом продать его этому самому Максу Прэгеру!
Страх обуял Хардгрова мгновенно, он даже почувствовал, как кровь отлила от лица. Она была слишком близка к правде. Чертовски близка!
– О Господи, Карен! – воскликнул он. – За кого вы меня принимаете? Согласен, со мной не всегда легко иметь дело, но я стараюсь быть справедливым и скрупулезно честным.
Билл постарался придать своему голосу оскорбленный тон и пафос.
– Я пытался вчера охладить пыл Макса. Я даже предложил ему выступить посредником. Но он сказал, что в Хэддонфилде его уже больше ничто не интересует. Я еще потерял и сделку с Эпплгартом!
Карен все еще дрожала от гнева, но смотрела на банкира уже не так подозрительно, как минуту назад.
– И вы обвиняете в этом меня? И поэтому отказываетесь помочь театру?
– Я никого не обвиняю. Хотя считаю, что вы могли бы вести себя более дипломатично.
– Дипломатично!.. Этот человек выгнал моего мужа после десяти лет безупречной работы, а потом приходит в мой театр и пытается купить с потрохами меня. Как вы думаете, Билл, что я должна была делать? – Она истерически захохотала. – Упасть на колени и благодарить?
– С ума можно сойти, Карен! Ведь он и не знает, что ваш муж работал в «Микроэлектроникс». Я уверен, если бы Прэгер знал, то с удовольствием восстановил бы его на прежнем месте.
– При условии, что я продам ему театр.
Билл тяжело вздохнул:
