«Лидия Павловна, ваш звонит». Сейчас, встречаясь со своими сослуживцами, она думала: «Пока они ещё ничего не знают. Но скоро им будет всё известно. Будут шептаться, указывать на меня взглядом. Вон та самая, у которой дружок оказался шпионом». Какой ужас! Нет, она этого не переживёт! Она попросту не сможет встречаться со знакомыми. А тут ещё беременность! Нет, надо что-то придумать! Но что?
И мысли её снова возвращались к Руднику. Это он, только он один виноват в её трагедии. Так изуродовать ей жизнь!
Лидия Павловна не могла его видеть. Да к тому же боялась выдать себя. Ведь она же обещала Рублёву держать себя в руках. Стоит Руднику заметить, что она не в себе, и он будет лгать, взвиваться или пытаться задобрить её подарками. Или угрозами постарается выяснить причину дурного настроения. Но, видимо, он уже что-то заметил. Дней пять, как он не звонил ей. Хотя прежде не проходило и дня, чтобы он не позвонил по телефону. А потом позвонил и сказал, что уезжает в командировку. Разговор получился кратким. Она чувствовала, что он хочет казаться приветливым. Но Лидию Павловну затрясло от одного звука его голоса. Незаметно она вышла в дамскую комнату, приняла таблетку элениума и немного успокоилась.
Каково же было удивление Лидии Павловны, когда дня через два после телефонного звонка она увидела Рудника возле института. Он поджидал её у ворот. От Лидии Павловны не ускользнуло, что в его улыбке сквозит беспокойство.
— Извини, — начал он, пытливо вглядываясь ей в лицо. — Почему ты на меня обиделась?
— Тебе просто показалось… — Она пыталась быть бесстрастной, ню чувствовала, что у неё не получается. Лицо её горело.
— Ты со мной так сухо разговаривала по телефону… Что случилось?
— Ничего. Тебе просто померещилось.
— Лида, не говори так. Разве я заслужил…
При его последних словах в ней поднялась волна холодной ярости. «Заслужил! Он ещё спрашивает!»
Лидия Павловна молчала, только слегка ускорила шаг.
— Поедем ко мне. Нам надо поговорить.
— Мне некогда. У меня дела…
— Какие у тебя могут быть дела? Разве есть что-нибудь важней наших отношений?
Он сошёл с тротуара на проезжую часть и поднял руку. Через секунду, скрипя тормозами, остановилось такси. Распахнув дверцу, Рудник почти насильно втолкнул Лидию Павловну в машину.
«Надо поговорить с ней, — решил он про себя, почувствовав сухие, холодноватые нотки в голосе Лидии Павловны, когда он говорил с ней по телефону. — Почему она на меня обиделась? Может, из-за того, что вот уже несколько дней я не звонил ей?» Но интуиция подсказывала Руднику, что дело не только в этом. Он нутром чувствовал опасность. Рудник решил, что их встреча в какой-то степени прояснит ситуацию. Да, он не хотел иметь её в качестве врага. Не оставлять врагов нигде — было его принципом.
Ехали молча. Лидия Павловна старалась не смотреть в сторону Рудника. Жадно курила, выпуская дым в приоткрытое стекло. Рудник покусывал тонкие губы.
Когда вошли в его квартиру, он сразу же прошёл на кухню, открыл холодильник, ища глазами что- нибудь выпить. Но там не было ни одной бутылки спиртного. В нижнем ящике кухонного шкафа тоже было пусто. Рудник вспомнил, что пару дней назад к нему заходил знакомый и они вдвоём уничтожили все запасы спиртного.
— Я сейчас, на минутку, — сказал он, — только сбегаю в магазин…
«Зачем я сюда приехала? Что мне здесь делать? О чём с ним говорить? Я просто не могу его видеть».
Лидия Павловна встала и прошлась по комнате, чтобы успокоиться. В комнате был беспорядок. На стульях валялись вещи, книги покрывал тонкий слой пыли, постельное бельё с тахты не убрано. В раковине на кухне лежала гора немытой посуды. Странно, что когда-то эта комната была частью её мира, оказавшегося таким иллюзорным. И тут взгляд её упал на кофейный сервиз, который она совсем недавно подарила ему. Она вспомнила, как долго искала этот сервиз, как колебалась при покупке, как копила деньги. Спазмы стиснули горло. «Боже мой! Какой же я идиоткой была! Ведь он шпион! Шпион!» — твердила она, испытывая чувство страха перед Павлом.
Рудник вернулся. Он поставил на журнальный столик бутылку коньяку и бутылку «Ркацители».
— Сегодня мне хочется напиться, — объявил он.
Он приготовил закуску: салат из помидоров, колбасу, ветчину, яблоки.
— Горячего нет, — сказал он насмешливо, когда они выпили по паре рюмок, — так что извини. Хозяйка объявила забастовку.
— Наверное, у неё были причины. — Лидия Павловна заставила себя улыбнуться. Коньяк разливался по телу приятным, расслабляющим и успокаивающим теплом.
— Может быть, — согласился Рудник. — Поэтому предлагаю, чтобы этот стол стал столом переговоров. Так что случилось с хозяйкой?
«Что ему сказать? — лихорадочно думала Лидия Павловна. — Сказать, что мне всё известно. Нет, ни в коем случае!»
— У хозяйки открылись глаза.
— Открылись? Или ей кто-нибудь их открыл? — Он играл рюмкой, не сводя с неё колючего взгляда.
— Ты пригласил меня для допроса?
— Ну зачем же так? Для дружеской беседы. Разве мы перестали быть друзьями? — Он улыбнулся и налил ещё по рюмке. Она молчала. Подняв рюмку, он воскликнул:
— За нашу дружбу…
«Он что-то знает, — решила Лидия Павловна. — Он чует, что пришёл его конец. Да, конец. И прекрасно. Туда ему и дорога», — мстительно думала она, вместе с тем где-то в глубине души надеясь, что Павел сумеет развеять все её сомнения и страхи.
— Ты стала скрытной, — продолжал он, жуя кусок ветчины. — У тебя есть от меня тайны?
— А почему бы и нет? — взорвалась она. — Почему меня не может быть тайн? У тебя же они есть?
— Ты на что это намекаешь? — процедил он сквозь зубы.
— Ты знаешь на что?
Он перестал жевать. Глаза его превратились в узенькие щёлки.
— Я-то знаю. А откуда знаешь ты? А? — полушёпотом спросил он, и на скулах его зашевелились желваки.
Только теперь Лидия Павловна сообразила, что сделала глупость. Ведь Руднику терять нечего, и он способен на всё. «А что терять мне? — подумала она. Выпитый коньяк придал ей смелости, — Я не боюсь его, потому что не боюсь смерти. Пусть делает всё что угодно. Наплевать!»
— Хочешь устроить допрос?
— Да. И ты мне скажешь, что с тобой случилось.
— И не надейся.
— Будешь молчать?
— Да.
Какое-то мгновение он раздумывал, что ему делать. Потом выражение его лица смягчилось.
— Лида, — голос его прозвучал мягко, почти ласково. — Но ты должна сказать. Хотя бы ради того хорошего, что между нами было. Ведь я люблю тебя.
— Лжёшь! Ты никогда не любил меня. Ты интересовался больше моей работой, чем мной.
— Что ты говоришь! — Его удивление было искренним.
— Я знаю, что говорю. Тебе был нужен Смеляков, а не я.
При этом имени он вздрогнул и уставился на Лидию Павловну тяжёлым взглядом. Если ещё секунду назад у него оставались иллюзии, что он ошибается, что она изменилась к нему по каким-то другим причинам, то теперь всё было ясно. Никакой надежды. Он завалился. Её последние слова прозвучали приговором.
