В нескольких шагах от места происшествия стояли шоферы с других машин. Хансен сделал им знак, чтобы они подошли к нему.
– Что тут произошло? – спросил он.
– Дурацкая случайность, – ответил ему один из шоферов. – Цепь порвалась у грузовика… Да и шофер был хорош, вдребезги пьян… По-субботнему.
– А что с людьми? – резко спросил Хансен.
– Пьяному что, пьяному море по колено, а вот женщину из белого «дофина» сейчас только увезли.
– Она мертва? – Голос Хансена прозвучал напряженно.
– Врач из санитарки оказал, что дело обстоит не так уж плохо. Она, правда, вся побита, в шишках и ссадинах. И все еще торопилась, все кричала: «Я должна ехать, я должна ехать!»
– С такой фигурой и на такой шикарной машине угодить в больницу, да еще в субботний вечер! – засмеялся второй шофер.
К машине Хансена подъехал полицейский на мотоцикле.
– Вы что здесь, посиделки устроили? А ну, проезжайте!
«Что ж теперь?» – задал себе вопрос Хансен. План Эллы лопнул, теперь осталось последнее, о чем они говорили на веранде кафе: действовать по своему усмотрению. Хансен больше не раздумывал. На одном из контрольных пунктов он должен будет прорваться через пограничный шлагбаум. Это единственное решение. Если в главном управлении узнают, что тайное тайных в его руках, будет объявлен всеобщий розыск. И если он не сумеет к этому моменту покинуть Западную Германию, то все пропало. Тут не о чем спорить… Хансен дал газ и помчался вперед.
– Гоним и гоним, а куда? – сказал Франтишек. – Вы же мне ничего не сказали, мистер Хансен.
– Мы едем в Берлин, – ответил Хансен.
– К коммунистам?! – побледнел Франтишек. – Тогда лучше застрелите меня сразу! Прямо здесь!
Франтишек схватил автомат с сиденья, другой рукой повернул ручку двери. Он в любой момент был готов выпрыгнуть на ходу. Хансен правой рукой вырвал автомат и его прикладом пребольно толкнул Франтишка в бок.
– Береги шкуру, парень! Ты что думаешь, я тебя везу на расстрел?
– А зачем же я вам нужен? – тихо спросил Франтишек.
– Потому что ты вовсе не принадлежишь этой банде в Вюрцбурге, а своему Пардубице. Там тебя ждут отличные сады и огороды, Франтишек.
Франтишек схватился за подбородок.
– Пардубице… – сказал он задумчиво.
– Твою голову, парень, нужно положить под паровой молот и с десяток раз стукнуть по ней, только тогда ты сообразишь, где тебе надлежит быть…
Спустились сумерки, и молочный туман затянул все вокруг. Хансен вынужден был включить фары, но скорость не сбавил. Протянул Франтишку пачку сигарет. Тот прикурил сразу две сигаретки, одну из них вставил Хансену в рот.
– А что там со мной сделают? – робко спросил Франтишек.
Хансен внимательно смотрел вперед. Движение на шоссе было очень оживленным.
– Трусишь? – спросил он.
Франтишек кивнул. Конечно, он боится. Кое-что ему вдолбили в голову.
– Когда мы переберемся по ту сторону границы, Франтишек, – заговорил Хансен деловым голосом, – ты расскажешь там о всех своих ошибках… А я помогу тебе во всем…
– Хорошо, – согласно кивнул Франтишек.
– Потом ты отправишься в свою страну и расскажешь там всю правду. И начнешь все сначала… В этом тебе помогут твои земляки.
Франтишек недоверчиво скривил рот.
– А ты их не бойся, – улыбнулся Хансен. – Они такие же, как и я.
Они ехали молча. Ночь спустилась незаметно, и все погрузилось в голубую дымку. Кое-где проглядывали звезды. Франтишек устроился в своем углу поудобней и закрыл глаза. Ему больше не о чем было спрашивать.
Звонок в главное управление
Сам Коллинз не смог бы объяснить, как он снова очутился в Вюрцбурге. А расстояние от Гармиша до Вюрцбурга было немалым! Коллинз выжал из своей машины буквально все, теперь она была годна лишь на лом. Ни на одну секунду за время этой бешеной езды из Гармиша ему даже не приходила в голову мысль о возможности несчастного случая с ним.
В третьем часу пополуночи перед фирмой «Конкордия экспорт-импорт» раздался визг тормозов. Коллинз перепрыгнул через забор и бросился к дому. В первых лучах зари перед ним открылась страшная картина. Самые худшие его опасения подтвердились. Дверь в его садовый домик была распахнута. Он бросился в дом. Вторая дверь взломана! Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться в том, что сейф- холодильник исчез… Коллинз почувствовал неожиданную слабость и присел на свою кровать. Его всего трясло как в лихорадке. Он был близок к обмороку. Коллинз заставил себя подняться и медленно побрел к зданию виллы. И здесь все двери были раскрыты. Сейф в его бюро пуст. Даже бумаги из его письменного стола и те отсутствовали. Тяжело ступая, прошел в комнату Хансена и вздрогнул, увидев лежащую на диване Пегги. Конечно, и этот сейф оказался пустым. Коллинз бросился к Пегги и потряс ее за плечо. Пегги открыла глаза и счастливо улыбнулась. Голова ее вновь откинулась на валик дивана.
Силы оставили Коллинза. Он «сгорел». Он конченый человек. Все позади… Коллинз тяжело опустился на стул и так сидел долго, не отрывая взгляда от мирно посапывающей во сне Пегги. Рот ее приоткрылся. Он понимал только одно: каждая секунда, которую он сейчас потеряет, только ухудшит его положение. Поднял телефонную трубку, набрал номер главного управления и негромко сказал:
– Говорит майор Коллинз. Соедините меня с полковником Рокком.
…А над автострадой загорался в утренней дымке новый день. По дороге Хансену стали попадаться какие-то странные громады; выставив вперед грозные стволы орудий, они, урча, ползли по полям. Франтишек проснулся и с любопытством уставился на них.
– Маневры? – спросил он.
– Угадал, – ответил Хансен.
Франтишек достал яблоко из продуктовой сумки, которую Элла заботливо сунула в боковой карман машины. Медленно сжевал его, выкинул остаток за окно.
– Как далеко от границы? – спросил он.
– Если не ошибаюсь, через полчаса будем на месте, – ответил Хансен, взглянув на часы.
…Несмотря на очень ранний час, в конференц-зале главного управления находились все руководящие работники во главе с полковником Рокком. Дежурный офицер попросил заикающегося от волнения Коллинза обождать у телефона, а сам пошел докладывать Рокку. С первых же слов Коллинза полковнику стало ясно все до конца, а одного движения руки Рокка оказалось достаточным, чтобы тревога передалась остальным сотрудникам. Один за другим они подымались со своих мест, видя, как гримаса гнева сводит лицо полковника. Наконец Коллинз остановился, чтобы перевести дух, и тогда полковник Рокк, несколько раз открыв и закрыв рот, точно рыба, вытащенная из воды, заревел не своим голосом:
– Вы идиот, Коллинз! Вы слышите? На вашем месте я немедленно бы застрелился! Тотчас же!
Он бросил трубку и взглянул прищуренными глазами на остальных офицеров.
– Капитан, – обратился он к одному из офицеров, – немедленно арестуйте Коллинза… – Помолчал и повернулся к другому: – Майор Грин, известите генерала…
Полковник прошел в соседнюю комнату и нажал кнопку селектора. Во всех дежурках всех отделений, подчиненных главному управлению, раздался сигнал тревоги. Рокк прокашлял в микрофон:
– Общая тревога! Земля и небо! Земля и небо! Границу закрыть!
Он выключил селектор и отдал приказ третьему офицеру:
– Немедленно приготовьте описание личности Хансена и передайте фототелеграммами в армию, военно-воздушным силам, военной разведке, пограничной службе бундесвера, немецкой полиции!
Общая тревога привела все в движение. Открылись ворота ангаров, и в небо поднялись вереницы вертолетов. По сотням улиц понеслись юркие
