электропроводки и озона наполнил воздух.
Эсэсовец увидел Штефана, поднял автомат и начал стрелять; сначала пули пролетели далеко, затем засвистели рядом.
Еще мгновение, и они бы его настигли, но Штефан со звуком, подобным хлопку, покинул 1989 год и оказался в Институте вечером шестнадцатого марта 1944 года.
— Дерьмо, — выругался Клитман, когда Кригер, невредимый, ускользнул, унесенный временным потоком.
Брахер бежал к нему от 'Тойоты', выкрикивая:
— Это был он! Он!
— Знаю, что это был он, — сказал Клитман. — А кто же еще? Может, Христос во время Второго пришествия?
— Что он замышляет? — спросил Брахер. — Что он делает в Институте, где он шляется, и вообще, в чем тут дело?
— Не знаю, — с раздражением ответил Клитман. Он посмотрел на тяжелораненую женщину у своих ног и сказал:
— Единственное, что я знаю, так это то, что он видел тебя и твоего мертвого сына и даже не попытался расправиться со мной. Он тут же убрался, чтобы спасти свою шкуру. Что ты теперь думаешь о своем герое?
Лора продолжала молить небо о смерти. Отступив назад, Клитман сказал:
— Брахер, отойди подальше.
Брахер повиновался, и Клитман выпустил очередь из десяти-двадцати пуль, которые все попали в женщину, убив ее на месте.
— Мы могли бы ее допросить, — сказал капрал Брахер. — О Кригере, о том, что он тут делает…
— Она была парализована, — прервал его Клитман. — Она ничего не чувствовала. Я ударил ее в бок и наверняка сломал ей ребра, а она не вскрикнула. Какую можно выбить информацию из женщины, которая не чувствует боли?
Шестнадцатое марта 1944 года. Институт.
Штефан выпрыгнул из Ворот и бегом бросился к пульту программирования; сердце стучало у него в груди, словно кузнечный молот. Он выхватил из кармана листок с цифрами и разложил его на небольшом столе в нише пульта.
Он сел на стул, взял карандаш, вытащил блокнот из ящика стола. У него так сильно дрожали руки, что он дважды уронил карандаш.
В его распоряжении уже были цифры, с помощью которых он вернулся в пустыню через пять минут после того, как ее покинул. Используя эти цифры для вычислений в обратном порядке, он получит новую комбинацию, которая вернет его в то же самое место на четыре минуты и пятьдесят пять секунд раньше, всего через пять секунд после того, как он в первый раз расстался в пустыне с Лорой и Крисом.
Если он будет отсутствовать всего пять секунд, эсэсовцы еще не успеют убить Лору и Криса к моменту его возвращения. Он примет участие в перестрелке и, возможно, повлияет на исход боя.
Штефан получил необходимые математические знания, когда его впервые направили в Институт осенью 1943 года. Он мог сделать нужные расчеты. Задача была вполне осуществимой, так как ему не надо было начинать с нуля; ему надо было только уточнить имеющиеся данные и произвести расчеты на несколько минут назад.
Но он смотрел на цифры и не мог заставить себя думать, потому что Лора была мертва, и Крис тоже.
Без них у него не было ничего.
'Ты можешь их вернуть к жизни, — сказал он себе. — Довольно, возьми себя в руки. Ты можешь все остановить до того, как дело примет серьезный оборот!'
Он заставил себя взяться за работу и трудился почти целый час.
Он знал, что вряд ли кто явится в Институт в такое позднее время и поймает его за этим занятием, но ему слышались шаги в коридоре, топот эсэсовских сапог. Дважды он бросал взгляд на Ворота, почти уверенный, что неведомым образом ожившие пять мертвецов возвращаются из своего изгнания за шесть миллиардов лет вперед, чтобы с ним расправиться.
Получив необходимые цифры и дважды их проверив, он ввел их в пульт. С автоматом в одной руке и пистолетом в другой он вошел в Ворота и миновал точку отправления…
…и тут же вернулся в Институт.
Мгновение он стоял внутри туннеля, удивленный и растерянный. Затем опять переступил через энергетическое поле…
…и опять вернулся в Институт.
Догадка осенила его столь внезапно и с такой силой, что он согнулся, словно от удара в живот. Он не может вернуться назад раньше, потому что уже побывал в этом самом месте через пять минут после того, как его покинул: если он вернется сейчас, то возникнет ситуация, когда он обязательно увидит свое собственное возвращение в первый раз. Парадокс! Космический механизм ни за что не позволит путешественнику во времени встретить самого себя во временном потоке, подобные попытки всегда оканчивались неудачей. Природа отвергала парадокс.
Он услышал голос Криса в жалкой комнате мотеля, когда они впервые обсуждали путешествие во времени — Парадокс! Вот это вещь! Удивительная штука И его заразительный радостный мальчишеский смех.
Надо искать выход.
Он вернулся к пульту, положил на стол оружие и сел.
Пот стекал у него со лба. Он вытер лицо рукавом рубашки.
Думай.
Он посмотрел на 'узи': не послать ли Лоре хотя бы это. Нет, нельзя. Когда он возвратился к Лоре в первый раз, он был вооружен пистолетом и автоматом; если он пошлет пистолет или автомат обратно на четыре минуты пятьдесят секунд раньше своего первого возвращения, они будут существовать в одном и том же месте дважды, потому что он появился там всего четыре минуты и пятьдесят секунд спустя. Парадокс.
А что, если он пошлет ей что-нибудь другое, что-нибудь из лаборатории, какой-нибудь предмет, который он не брал с собой и который поэтому не создаст парадокс?
Он отодвинул в сторону оружие, взял карандаш и написал короткую записку на листке в блокноте: 'Эсэсовцы убьют вас и Криса, если вы останетесь у машины. Бегите и спрячьтесь'. Он остановился, раздумывая. Действительно, где они могут спрятаться на плоской равнине пустыни? Он написал: 'Попробуйте в русле реки'. Он вырвал листок из блокнота. Потом торопливо добавил: 'Второй баллон 'вексона'. Это тоже оружие'.
Он поискал в ящиках лаборатории стола мензурку с узким горлом, но не нашел; все исследования здесь были в основном связаны с электромагнетизмом, а не с химией. Он вышел в коридор и продолжил поиски в других лабораториях, пока не нашел нужный ему сосуд.
Вернувшись в главную лабораторию, он засунул записку внутрь мензурки, вошел в Ворота и приблизился к точке отправления. Он бросил мензурку в энергетическое поле, как человек на необитаемом острове бросает в море бутылку с запиской.
Мензурка не выскочила обратно.
В разреженное пространство с силой хлынул поток горячего, чуть горьковатого воздуха пустыни.
Крис, который стоял рядом, прижавшись к Лоре, был в восторге от необычайного зрелища исчезновения Штефана.
— Вот это да! Правда, здорово, мама?
Лора не ответила, она увидела, как белый автомобиль съехал в пустыню с шоссе № 111.
Вспыхнула молния, прогремел гром среди ясного неба, и прямо перед ней внезапно появился
