кумулятивного действия такого излучения мне грозит превращение в сплошную гигантскую меланому столь странного вида, что я никогда не смогу одеваться удобно и в то же время модно. Бобби сказал:
– Когда человек приезжает сюда, они инициализируют его микрочип. Ты понял?
– Нет.
– Инициализируют – значит очищают память. А потом каждый раз, когда человек переступает порог, чип на карточке отвечает на вделанные в косяк микроволновые передатчики и записывает, где был этот человек и сколько он там оставался. Потом, когда человек уходит, эти данные автоматически заносятся в его файл.
– Меня бросает в дрожь, когда ты разговариваешь, как компьютер.
– Я все тот же лоботряс, брат.
– А не твой двойник?
– На свете есть только один Бобби, – заверил он. Я обернулся на оставленное бунгало, всерьез ожидая, что в окнах появятся зловещие огни, по стенам замечутся тени крыльев гигантских насекомых, а на крыльцо выйдет пошатывающийся труп.
Постучав пальцем по табличке, я сказал:
– Следить за каждым шагом человека, которого пропустили через проходную, – это уже паранойя.
– Должно быть, она лежала на полу вместе со всем остальным. Кто-то вошел в бунгало до нас, забрал ее и оставил здесь. Но зачем?
Ответ был написан на нижней части удостоверения. «Форма допуска: ЗП».
Бобби спросил:
– Думаешь, это удостоверение давало ему право доступа в лаборатории, где велись генетические эксперименты? В то самое место, где вывели это дерьмо?
– Может быть. ЗП. «Загадочный поезд». Я посмотрел на слова, вышитые на моей бейсболке, а затем снова на удостоверение.
– Нэнси Дрю гордилась бы тобой. Я включил фонарик.
– Думаю, я знаю, куда он нас посылает.
– Кто посылает?
– Тот, кто оставил это под «дворником».
– И кто он?
– Я не могу знать ответы на все вопросы, брат.
– Но ты же веришь в загробную жизнь, – сказал он, заводя мотор.
– Я знаю ответы только на главные вопросы. А на второстепенные у меня ответов нет.
– О'кей. Так куда мы едем?
– В яйцевидную комнату.
– Стало быть, мы смотрим кино про Бэтмена, где ты исполняешь роль Отгадчика?
– Это не в Мертвом Городе. Тот ангар находится на северной окраине базы.
– Яйцевидная комната…
– Сам увидишь.
– Он не наш друг, – сказал Бобби.
– Кто «он»?
– Тот, кто оставил эту табличку, брат. Он нам не друг. В этом месте у нас нет друзей.
– Не уверен.
Освобождая ручной тормоз и трогаясь с места, Бобби предупредил:
– Это может быть ловушкой.
– А может и не быть. Если он хотел избавиться от нас, у него была возможность вывести джип из строя и свернуть нам шею сразу же, как только мы выйдем из бунгало.
На выезде из Мертвого Города Бобби сказал:
– И все же это может быть ловушкой.
– О'кей, может.
– Это заботит тебя не так, как меня. У тебя есть бог, загробная жизнь, хоры ангелов и золотые дворцы на небесах, а у меня только брокколи.
– Вот и думай об этом, – посоветовал я.
Я посмотрел на часы. До восхода солнца оставалось не больше двух часов.
Темные и ноздреватые, как неизвестные науке грибы, огромные тучи тянулись далеко на восток, оставляя узкую полоску чистого неба, на которой горели звезды, казавшиеся еще более холодными и далекими, чем обычно.
Ретровирус – переносчик генов, выведенный Глицинией Джейн Сноу, – вырвался на волю больше двух лет назад. За это время разрушение естественного порядка вещей происходило почти так же медленно, как в безветренный зимний день движутся по небу большие пушистые снежные тучи. Но я ожидал, что вот-вот на нас обрушится либо буран, либо лавина.
Глава 12
Ангар вздымался, как храм некоего чужого гневного бога. С трех сторон его окружали более мелкие постройки, которые могли сойти за скромные кельи монахов и послушников. Он был длинным и широким, как футбольное поле, имел семь этажей без окон, если не считать узкой стеклянной полосы под сводчатой крышей стиля куонсет.
Бобби припарковался у дверей в торце, выключив двигатель и фары.
Дверей было две, каждая имела шесть метров в ширину и двенадцать в высоту, рельсы сверху и снизу и управлялась мотором, но энергия была давно отключена.
Пугающая масса здания и огромные стальные двери делали это место грозным, как крепость, поставленная на краю пропасти между нашим миром и адом, чтобы не дать дьяволам вырваться наружу.
Взяв с сиденья фонарь, Бобби сказал:
– Это и есть твоя яйцевидная комната?
– Она под ангаром.
– Мне не нравится это место.
– А я и не прошу тебя быть здешним домоправителем. Выйдя из джипа, он спросил:
– Мы что, рядом со взлетной полосой?
Форт-Уиверн имел все удобства и был оснащен аэродромом, способным принимать не только большие реактивные самолеты, но и гигантские «Си-13», предназначенные перевозить тракторы, военную технику и танки.
– Полоса в полумиле отсюда. Вон там. – Я показал пальцем. – Но здесь не обслуживали Воздушные Силы. Может быть, контролировали полеты, однако тоже едва ли.
– Тогда что же здесь было?
– Не знаю.
– Зато я знаю. Зал для игры в бинго.
Несмотря на отрицательную ауру вокруг здания и на то, что нас направили сюда личности незнакомые и, возможно, враждебные, я не чувствовал, что нам угрожает близкая опасность. Но как бы там ни было, ружье Бобби могло остановить любого нападающего успешнее, чем мой 9-миллиметровый «глок». Оставив пистолет в кобуре и неся только фонарь, я подошел к двери в человеческий рост, пробитой в одном из огромных порталов.
– Идет большая волна, – сказал Бобби.
– В фигуральном смысле?
– В прямом.
Бобби зарабатывал себе на жизнь, анализируя данные метеорологических спутников и другие сведения, чтобы с высокой точностью предсказывать условия для занятия серфингом во всем мире. Его компания «Серфкаст» снабжает информацией десятки тысяч серферов, передавая по факсу или электронной почте специальный бюллетень, а также отвечая по телефону на 800 с лишним тысяч запросов в год. Поскольку
