– А в какое время она обычно приходит?
– В обеденный перерыв.
– В понедельник она тоже здесь была?
– Да, но в тот день месье Оливье рано ушел.
– Значит, она всегда приходит в обеденный перерыв?
– Нет, в понедельник она приходит по утрам и остается до трех часов дня. По понедельникам ее магазин закрыт.
Мадам Ру немного сердится на себя за то, что все выболтала, но, в конце концов, ведь это полицейский… Правда, эта пара ей очень нравится, особенно месье Оливье – он такой милый! С тех пор как она знает об их маленькой тайне, мадам Салерн стала ей как-то ближе. Женщины всегда понимают друг друга… Тем более что ей самой очень хотелось бы пережить подобное приключение с симпатичным молодым человеком.
– Разрешите мне немного подождать у вас, – говорит Массон, проходя в комнату. – Отсюда я увижу, как он подойдет. А пока вы не могли бы побольше рассказать мне об этой истории? Кстати, как вас зовут?
Дверь мягко закрывается, и на занавеске в цветочек, которой завешено окно, появляются две тени. Свет в подъезде гаснет. В этот день мадам Ру останется без обеда.
Оливье едва закрывает за собой дверь, как тут же слышит звонок. Он говорит себе, что от Катрин, очевидно, не так-то легко отделаться и что он недооценил ее хватку. У него возникает ощущение, что он задыхается, не в силах избавиться от этой женщины, тем более сейчас, когда они повязаны этой чудовищной тайной. С той роковой субботы, так резко изменившей их жизнь, он понял, что от любви до ненависти всего один шаг. От одного чувства так легко перейти к другому. Именно это ему особенно невыносимо: всего за несколько часов он перешел от волшебного чувства любви, которое владело всем его существом, погружая его в сладкие грезы, к вспышке ненависти, которая терзает его душу, не давая зажить кровоточащей ране. Словно в его сердце, наполненном бесконечной нежностью, вдруг выросли острые шипы ненависти…
Оливье со злостью распахивает дверь, решив, что на этот раз первым делом заберет у нее ключ, и тут же удивленно застывает, увидев в дверном проеме грузную фигуру Массона.
Оливье поспешно собирает папки, лежащие в кресле, и суетливо перебрасывает их на кровать, освобождая инспектору место. Некоторое время мужчины молча смотрят друг на друга – каждый оценивает своего собеседника, прикидывая, как лучше начать разговор. Массон немного удивлен. Как и Катрин, когда она впервые увидела Оливье, он не ожидал, что преподаватель окажется таким молодым. Массон думает о том, каким в тридцать лет был он сам, но не может припомнить ни одной любовницы возраста Катрин Салерн. Поезд ушел. Жаль, он бы не отказался…
– Любовь с первого взгляда, я полагаю?
– Прошу прощения?
– Между мадам Салерн и вами, я имею в виду.
– Я думаю, инспектор, вы приходите к людям не для того, чтобы выяснять, какого рода отношения их связывают.
– Ошибаетесь! Иногда это первостепенный вопрос, позволяющий понять суть дела.
– Ну что же, мадам Салерн действительно моя любовница.
– И продолжает ею оставаться?
– Почему бы и нет?
– В течение последних дней – если быть точным, с прошлой субботы, – Массон видит, как лицо молодого человека разом омрачается, – ваши отношения, кажется, разладились…
– Вас интересует моя половая жизнь? – Голос Оливье звучит вызывающе, но за этой маской надменности Массон безошибочно разглядел лицо ребенка, охваченного тревогой и отчаянием.
– Да, некоторым образом, – сухо отвечает Массон. Он чувствует легкое угрызение совести за свой суровый тон, однако продолжает: – Что вы делали в прошлую субботу между пятью и семью часами вечера?
– А что?
– Здесь я задаю вопросы, молодой человек. Совершено преступление. Мы подозреваем, что ваша любовница была каким-то образом связана с убитым.
– Каким именно?
– Я надеюсь услышать это от вас.
– Не понимаю, о чем вы говорите!
– Мне повторить вопрос?
– В субботу я гулял…
– Один?
– Да.
– Та-ак! А где?
– На бульваре Сен-Жермен, здесь, везде понемногу..
– Та-ак! – повторяет Массон, не отрывая глаз от молодого человека. Оливье бледнеет. Его лицо становится мрачным и замкнутым.
– Вам придется проехать со мной в отделение. Сделаем фотографии, снимем отпечатки пальцев. Вся
