— Так-так, и что же произошло?
— Я в тот вечер — ну, когда убийство произошло — по случайности на Гинзе господина Судо встретила.
— В тот вечер, когда произошло убийство? — Присутствующие переглянулись. — Во сколько?
— Полвосьмого было.
— Хм, и что же?
— Господин Судо сильно выпивши был, чуть не силком меня в кафе поволок…
— А потом?
Канако смущенно повернулась к Дзюнко:
— Ничего, если я расскажу?
— Говорите, говорите. Все рассказывайте, обо мне не беспокойтесь.
— Экая вы смелая! Ну простите. — Канако наклонилась к ней поближе и добавила: — Обе мы такие, что уж там.
Она неестественно улыбнулась, обнажив десны, и снова обратилась к полицейским.
— Судо-сан меня прямо сразу и огорошил. Как, говорит, должен поступить мужчина, узнавший, что у его жены есть другой?
Все трое, вздрогнув, обменялись взглядами. В тот вечер Судо был настолько взвинчен, что подобное его поведение было неудивительным.
— Я прямо обомлела — и ответить-то нечего! А потом порасспросила его, он и рассказал, что письмо получил, там написано было… Ну, про жену его… И тут он советоваться начал: мол, кажется мне, что письмо это прислала мадам из «Одуванчика», а я вот как думаю?
— Что же было дальше?
— Я еще больше удивилась, стала за нее заступаться. Тут Судо-сан и выдал: если, говорит, не она, значит — художник Мидзусима!
— Госпожа Судо, у вашего супруга были какие-то основания подозревать Мидзусиму?
— Так я его тоже про то спросила, — заторопилась Канако. — А он сказал, что как-то за своей женой следил, когда она с одним человеком в Ёкогаму уехала.
— Госпожа Судо!
— Да.
— Вы знали про этот случай? Что муж следил за вами?
— Нет, я сама узнала это только от этой госпожи и очень удивилась. Муж утаил это даже от Хиби… то есть, от того мужчины.
— Так-так, — Тодороку снова повернулся к Канако. — Что же рассказал вам господин Судо?
— Сказал, что жена его с тем мужчиной в гостинице устроились, а он вокруг бродил да думал, что же теперь делать, и тут вдруг ему Мидзусима на глаза попался.
Ямакава наклонился к ней:
— То есть, Мидзусима тоже следил за госпожой Судо?
— Я сама сперва тоже так поняла, но Судо-сан сказал, что вроде по-другому было. Мидзусима вообще раньше них в Ёкогаму приехал, и альбом у него с собой был — похоже, рисовать он там собирался. Но ведь он у гостиницы бродил — не иначе, как госпожу приметил.
Киндаити Коскэ принялся задумчиво ворошить воронье гнездо на своей голове. Роль Мидзусимы Кодзо в этой истории становилась все более неясной.
— Госпожа Миямото! — подал он голос из своего угла. — А что, Мидзусима тогда заметил господина Судо?
— Я и про это не забыла спросить! Он считал, что нет. История-то для него самого неприятная приключилась, вот он сразу и спрятался. На глаза Мидзусиме попасться в такой ситуации — это ж еще больший позор! Так что он сразу в Токио уехал.
— Понятно.
Киндаити Коскэ удовлетворился объяснениями, и расспросы продолжил Тодороку.
— Что же было дальше?
— Ну я принялась господина Судо успокаивать, напомнила ему, что нетерпеливость ведет к беде, сказала, что все сперва хорошенько проверить нужно… На том мы с ним и расстались.
— Вы скрывали все это, чтобы не задеть репутации госпожи Судо?
— Да нет, не поэтому. — Тут Канако до корней волос залилась краской. — Если честно, я ведь сама на ухаживания Мидзусимы поддалась и в тот вечер как раз на свидание с ним шла.
Потрясенные слушатели уставились на Канако.
Губы Киндаити Коскэ невольно расползлись в улыбке. Канако это заметила:
— Нечему тут смеяться, сэнсэй!
— Нет-нет… Это я так, простите.
Пришла очередь краснеть Киндаити. Он смущенно опустил голову.
Тодороку бесстрастно продолжил:
— То есть вы уже давно поддерживали отношения с Мидзусимой?
— Ой нет, я в тот вечер первый раз к нему шла. Судо-сан меня в тот страшный час от дурного уберег, и муж меня тоже простил.
— Но ведь в тот вечер Мидзусима должен был быть в ресторане «Коёкан» на Тораномон? — уточнил сидящий сбоку Ямакава.
— Да, я это от Симуры слышала.
— Где вы договорились встретиться?
— В каком-то доме Тамура на Тораномон. Я пошла с подругой в театр — это все тоже Мидзусима придумал. Надоумил меня, чтоб я оттуда сбежала и к нему пришла на часочек, а подружка и не заметит ничего.
— И по пути вас перехватил муж госпожи Судо?
— Да, он для меня просто богом-спасителем оказался.
— Значит, в этот дом Тамура вы так и не пришли?
— Ну да, Судо-сан меня так задержал, что время уже вышло, а самое главное — у меня от того разговора так тяжко на душе стало, что я уже и идти туда не могла. Да вы сами представьте: только собралась хахаля себе завести, и прямо за минуту до того у тебя совершенно другой мужчина совета просит, мол, как поступать мужу, если у жены хахаль? Меня это напрочь сразило.
Тут уже даже Тодороку поперхнулся от смеха. Ямакава иронически ухмыльнулся. У Дзюнко увлажнились глаза.
— Так вы решили себе
— А то! — К Канако вернулось присущее ей жизнелюбие, и теперь она отвечала совершенно непринужденно. — Коль уж о том речь зашла, мой-то — тот еще бабник! Вот я и решила: раз ты так, ну и я вот эдак! Правда, уж так обожглась, так обожглась…
— Так что, значит, Мидзусима все-таки исчезал из своего ресторана в Тамуру?
Беспокойство Ямакавы не было праздным. Если да, то получалось, что проверка алиби Мидзусимы проведена плохо.
— Нет. Я туда позвонила, сказала, что не приду. А он тоже перезванивал, потому как собирался прийти, когда я уже там буду… Вот ловкач, все предусмотрел!
Появился сыщик Миура:
— Господин старший инспектор! Пришел Окабэ Тайдзо, дядя Киёми. Говорит, ему надо вам кое-что сообщить. Это про письма.
— Про письма? — Киндаити и Тодороку переглянулись.
— А Химэно-кун еще здесь?
— Да. Вместе с Эномото.
— Что ж, господин старший инспектор, давайте с нашими собеседницами закончим, а Химэно-кун пусть подождет, пока мы Окабэ послушаем. Не зря же говорят — куй железо, пока горячо.
— Да, пожалуй. Ямакава-кун, у тебя еще есть здесь вопросы?
— Да нет, вроде все.
