— Полагаю, я сказала все, что могла. — Канако церемонно поднялась со стула.
— Что ж, и вам, госпожа Судо, спасибо. Если что заметите, сообщите нам.
— Ах да, господин старший инспектор! Окабэ-сэнсэй с дамой. Это та самая, вчерашняя. — Сыщик Миура выразительно подмигнул одним глазом.
Тодороку и Ямакава удивленно обменялись взглядами.
— Ну давай, зови.
— Одну секунду, госпожа Миямото, — задержал Канако Киндаити. — Нет ли у вас каких-нибудь соображений, что могут означать слова «белое и черное»?
— «Белое и черное»? Да нет… Это про что?
— Ничего-ничего, это неважно.
Дзюнко вышла из мастерской вместе с Канако и при виде женщины, стоявшей возле Окабэ, невольно вытаращила глаза. Именно она вчера поджидала Окабэ в универмаге S в Икэбукуро. Дзюнко помнила, как сама разглядывала ее по-женски критично.
Сегодня Сираи Сумико была в японских одеждах и с хорошим макияжем. Вчера в памяти Дзюнко она запечатлелась серенькой мышкой, но теперь вовсе не выглядела такой.
— Проходите, Окабэ-сэнсэй.
Разговаривавший о чем-то с молодыми людьми Окабэ Тайдзо встал, и сразу же вместе с ним поднялась со стула Сумико. Избегая взгляда Дзюнко, она скользнула за штору, отделявшую мастерскую, и до слуха Дзюнко донеслось тихое: «Кто та женщина?»
Присутствие за спиной молодой невесты придавало Окабэ определенное чувство гордости. Обычно он не обращал особого внимания на одежду, за что ему часто доставалось от покойной супруги, но сегодня на нем был аккуратный саржевый костюм, а лицо тщательно выбрито. Вообще-то бриться по воскресеньям ему обычно бывало лень.
Войдя в мастерскую, он взглядом приветствовал всех присутствующих, никого конкретно не выделяя.
— Извините за неожиданное вторжение. Позвольте представить — Сираи Сумико, мы с ней помолвлены.
Чувствовалось, что сам он несколько смущен.
Сумико что-то неразборчиво пробормотала и вежливо склонила голову. Лицо ее пылало жаром (видимо потому, что она уже принадлежала Окабэ).
Тодороку как ни в чем не бывало изучающе смотрел на вошедших.
— Садитесь, пожалуйста. Вы пришли в связи с клеветническими письмами?
— Да.
Окабэ вытащил из кармана конверт. Надпись на нем заставила присутствующих переглянуться. Знакомые, аккуратно выведенные по трафарету иероглифы.
— Прежде чем показывать письмо, я хотел бы просить вас сохранить это в тайне.
— Несомненно. Раз вы этого желаете.
— Я глубоко благодарен вам за то, что вы столь тщательно хранили в тайне содержание письма, которое натолкнуло Киёми на мысль о самоубийстве. Очень прошу так же отнестись и к этому. Появление в газетах имени моей невесты было бы крайне неприятно для ее родственников.
— Можете не напоминать. Мы умеем хранить тайны. Так что же у вас?
— Спасибо. Прошу перед тем, как ознакомиться с письмом, выслушать мои краткие объяснения о моей спутнице. — Он кивнул в сторону Сумико. — Эта дама была замужем, но брак распался, и она нашла приют в доме старшего брата. Это тот человек, имя которого написано на конверте — Сираи Таданари. Он преподает в школе.
— Понятно.
— Моя спутница тоже учительница, она работает в той же школе, где директорствовала моя покойная жена. Это тем более делает нежелательным и для нее, и для ее брата огласку подобного инцидента.
— Мы вас прекрасно понимаем.
— После смерти моей жены Сумико звонила мне по всяким служебным вопросам, и мало-помалу наши отношения подошли к помолвке.
— Продолжайте.
— Помолвка состоялась успешно, и если бы все шло по-прежнему, мы бы уже сыграли свадьбу. Но буквально накануне ее брату пришло это письмо, из-за которого все расстроилось. Пожалуйста, вот оно.
Окабэ сунул конверт в руки Тодороку.
— Ага… — тот извлек уже знакомый листок почтовой бумаги, на котором черными ядовитыми букашками плясали печатные знаки.
«Посылаю с почтением это предупреждение. Говорят, что ваша сестра собралась замуж за господина Окабэ Тайдзо. Но известно ли вам, что он состоит в телесной связи со своей племянницей Киёми? На всякий случай считаю необходимым предупредить об этом. С почтением к вам».
Тодороку дважды прочел текст, молча передал письмо Киндаити, а сам принялся рассматривать конверт. Брови его удивленно поднялись.
— Окабэ-сэнсэй!
— Слушаю вас.
— Судя по штемпелю, письмо опущено в районе Сибуя в мае этого года, а вот в дате можно разобрать только первую единицу.
Действительно, часть даты на штемпеле читалась ясно, а последняя цифра числа месяца совсем расплылась и разобрать ее было невозможно.
— Сумико!
На оклик Окабэ молодая женщина взволнованно заговорила.
— Это письмо хранилось у брата, и когда он его сегодня передал мне, я проверила по своему дневнику. Мы получили его 19 мая.
— Так что мне кажется, это первое из всех таких писем, — вставил свое слово Окабэ.
— Простите, а когда вы переехали в Хинодэ?
— 8 мая. Это было воскресенье, и Сумико приходила к нам помогать.
— Получается, письмо отправили всего через десять дней после того, как вы въехали в Хинодэ?
— Да.
— Там уже кто-то проживал?
— В нашем корпусе мы были первыми. Вообще-то жильцов еще было мало, здания почти все пустовали, и Киёми ходила из-за этого очень мрачная.
— До переезда вы жили в собственном доме в прекрасном месте Китидзедзи. Что заставило вас перебраться в такой жилой квартал, как Хинодэ, да еще столь срочно?
— Что ж, ваше недоумение понятно.
Этот вопрос Окабэ, вероятно, предвидел и заговорил вполне спокойно:
— Дом в Китидзедзи был построен, когда я женился в первый раз, на Маико. Там и большой земельный участок — двести цубо. Приобрел все это не я, это сделал для нас мой отец. В том доме мы прожили с женой более двадцати лет, а когда в марте прошлого года она умерла, мне надо было начинать жизнь сначала. Я хотел изменить все, все построить по-новому. Жилье влияет на человека, и я решил, что дом мне тоже нужен новый.
— Понятно.
— Как раз в то время я услышал про строительство Хинодэ и пробы ради написал заявление в кооператив. Одновременно я занялся поисками покупателя дома и принялся подыскивать надлежащий участок земли на будущее. А потом все получилось одновременно: меня взяли в кооператив Хинодэ, появился покупатель на дом и нашелся подходящий земельный участок. Чтоб купить землю, надо было продать дом, чтоб получить все деньги за дом, его надо было освободить. Вот мы срочно и переехали. Я предполагал прожить здесь примерно полгода, а за это время на новом участке построить новое жилье,
