Клэр невозмутимо ответила:
– Я взяла пробу крови у Тейлора Дарнелла, чтобы сделать расширенный анализ на наркотики и токсины. Я уже рассказала доктору Сарники, кто еще присутствовал в палате. Кто был свидетелем. Я не нападала на пациента. Это был обычный забор крови.
– Рассказывайте и про все остальное, – вмешался Делрей. – Или вы собираетесь упустить самую важную деталь? А именно то, что вы не имели права брать кровь.
– Так почему вы это сделали? – продолжал расспросы Хэйс.
– У мальчика был наркотический психоз. Я хотела выявить наркотик.
– Никакого наркотика в крови нет, – возразил Делрей.
– Вы не можете этого знать, – парировала она. – Вы не проводили тест.
– Наркотика в крови нет. – Эдам бросил на стол бумажный листок.
Она с волнением уставилась на шапку бланка: «Лаборатории Энсон».
– Вот результаты анализа. Кстати, доктору Эллиот удалось-таки передать в лабораторию пробирку с кровью, не поставив в известность отца мальчика. И не получив от него разрешения. Сегодня утром «Энсон» по факсу передали нам результат. – И добавил с оттенком самодовольства: – Он отрицательный. Никаких наркотиков, никаких токсинов.
Почему лаборатория не выполнила ее инструкции? Почему отчет направили в больницу?
– Но наша лаборатория обнаружила пик на газовом хроматографе, – возразила она. – В крови мальчика что-то было.
Делрей рассмеялся.
– Вы видели наш газовый хроматограф? Он древний. Его за ненадобностью передали из Медицинского центра восточного Мэна. Разве можно доверять его показаниям?
– Но проверочный тест был необходим. – Клэр перевела взгляд на Сарники. – Вот почему я взяла у него кровь. Только потому, что Эдам отказался это делать.
– Она провела несанкционированный забор крови, – уточнил Делрей.
Хэйс вздохнул.
– Не стоит делать из мухи слона, Эдам. Мальчику не причинили вреда, и он, целый и невредимый, сидит сейчас в Центре заключения.
– Она проигнорировала волю отца.
– Один забор крови не повод для судебного преследования.
Клэр встрепенулась.
– Что, Пол Дарнелл намерен обратиться с судебным иском?
– Нет, вовсе нет, – успокоил ее Хэйс. – Я говорил с ним сегодня утром, и он заверил меня, что не собирается ни на кого подавать в суд.
– Я скажу вам, почему он отказывается от судебного преследования, – вмешался Делрей. – Потому что его бывшая жена пригрозила, что будет саботировать любые судебные действия. Это естественная реакция всех брошенных жен. Что бы муж ни предложил, жена все равно возражает.
«Спасибо вам, Ванда», – подумала Клэр.
– Ну, выходит, инцидент исчерпан, – с явным облегчением подвел итог Сарники. – Насколько я понимаю, никаких мер нам предпринимать не нужно.
– А как же письмо? – спросила Клэр. – Кто-то ведь пытается уничтожить мою практику.
– Не знаю, что можно сделать с анонимкой.
– Но она подписана: «Обеспокоенный медицинский работник». – Клэр с вызовом посмотрела на Делрея.
– Нет уж, увольте, – огрызнулся он. – Я к этому не имею никакого отношения.
– Значит, Пол Дарнелл, – сказала она.
– Там были еще две медсестры, помните? Честно говоря, письмо подловатое, вполне в женском духе.
– Что это значит, черт возьми? – в ярости выпалила она. – «В женском духе»!
– Я просто высказываю свое мнение. Мужчины прямолинейны в таких вопросах.
– Эдам, это к делу не относится, – одернул его Сарники.
– Как раз относится, – возразила Клэр. – Это наглядно демонстрирует его истинное отношение к женщинам. Вы хотите сказать, Эдам, что мы все лгуньи?
– Ну, это уж совсем не по делу, – оборвал их спор Сарники.
– Она приписывает мне то, чего я не говорил! Я не рассылал эти письма, и Пол тоже! Зачем нам это нужно? По городу уже и так ползут слухи.
– Все, совещание окончено, – отрезал Сарники и хлопнул рукой по столу, призывая всех замолчать.
И тут они услышали сообщение по больничному радио. Оно казалось едва слышным, потому что двери в комнату были закрыты.
